Астана-Анталья. Нурлан Токсанов

как будто позабыл о самом существовании умершего шефа, с которым так часто выяснял отношения. Он полностью оправился от произошедшего, и даже литры выпитой водки не особенно испортили цвет лица.

      В настоящий момент Марат Сапарович размахивал вилкой с наколотым на ней грибочком перед лицом красивой юристки и распустил невидимый присутствующим павлиний хвост. Однако юристка Евгения, несомненно, его видела, потому что мило улыбалась шуткам прожженного нефтяника.

      – Оспан, – попросила Линда молодого человека, задумчиво изучающего этикетку итальянского вина, как будто тот принял решение бросить нефтегазовую отрасль и заняться производством алкогольных напитков, хотя сам их и не употреблял.

      – Что? – оторвался он от своих потаенных мыслей.

      – Можешь свести меня с Башлиным, хочу поговорить с ним о той поездке в Турцию.

      – Почему не с Камаевым? – вяло спросил Оспан, а затем тут же поправил себя. – Ах да, конечно, пойдем по восходящей линии.

      В его словах Линда почувствовала совершенно определенный скепсис, но промолчала, не высказав ни малейшего упрека. Этого следовало ожидать. Единственная в этом мире, кто не верит в случайность смерти отца, лишь она. Но Оспан хотя бы не отговаривает ее от расследования. И на том спасибо.

      Башлина нашли на улице. Погода стояла теплейшая, под стать турецкой. Семен Павлович курил не какой-нибудь модный вайп, а самую традиционную сигарету, какой ее знали деды и прадеды, нанося организму чрезвычайно мощный урон. Впрочем, запах его сигарет даже показался приятным Линде. Она поймала себя на том, что с некоторым удовольствием пару раз вдохнула клуб дыма, который, словно аура, окружал Башлина.

      Оспана, порывавшегося улизнуть обратно в шумный ресторан, где коллеги уже полностью расслабились и раскрепостили организм, загнанный канцелярской офисной суетой, она никуда не отпустила, поскольку боялась, что может недопонять хитроумного Башлина.

      Молодой человек покорно согласился и принялся внимательно слушать незатейливый поначалу диалог.

      Линда, как и положено воспитанной американской девушке, начала с погоды. Семен Павлович согласился с тем, что она прекрасна, попробовал даже для практики перейти на английский. Однако девушка не дала растечься собеседнику мыслью по корявому языковому древу и заставила говорить внятно на доступном тому языке, без поисков нужного оборота или слова.

      Башлин нисколько не обиделся или не показал вида. Дипломат, что тут скажешь. Даже в самых ничтожнейших случаях он не терял присутствия духа и всегда держал себя в рамках приличия. Прямо какой-то японец, больше всего на свете боящийся потерять лицо.

      – Прекраснейший человек был ваш отец, – наконец перешел он к теме, интересовавшей девушку. – Во всех смыслах. В обхождении прост, начитан и с точки зрения профессионализма чрезвычайно компетентен. Да ведь и школа за спиной какая! И Халлибуртон, и Шелл, где только не работал!