Внешне это выглядит немного странно, но если разобраться, то вовсе и нет. Не мигая, я смотрю сквозь причудливые дымные завитки на нетронутый бокал с вином, там, в зеркале, симметричным обманом отразилась вся моя прошлая жизнь. Мне больше не хочется возвращаться к прошлому, как будто прошлым может быть только чей-то дом, город, или страна. Но почему, как только немного ослабло сжатие, я стал опять снедаем комплексом неполноценности? Что за мазохизм! Докурив сигарету, я снова наполнил и одним махом опрокинул следующий бокал, этот уже оказался более заборист. Понятно, что тут все факторы сложились воедино. Меня всегда, когда я выпью, тянет пофилософствовать. Сейчас можно. Имею полное право. С ленивым любопытством наблюдая с за тем, как медленно стекают по тонким стенкам бокала винные «дамские ножки», я успеваю подумать о том, что мне было бы лучше раздеться прямо сейчас. И ещё, от греха, затушить сигарету в пепельнице. Уже никакими глазами щурюсь на часы: «Ого! Около двух часов ночи!» Блин, завтра… нет, уже сегодня, мне к девяти часам нужно быть на работе! Чувак, ещё раз и по слогам: «на-ра-бо-те»! Радость вместе с винищем пронзает меня по-новой, кажется, организм бросил на это осознание все свои последние резервы. Чтобы завершить этот день, я опять тянусь рукой к бокалу с вином, что так и стоит нетронутым на подносе возле зеркала. Бокал отрывается от подноса и летит вглубь отражения к незнакомому мне человеку. Незнакомый человек это я, потому что я почти уже сплю. Валясь на кровать, я едва успеваю проследить краем глаза за потушенной сигаретой в пепельнице. Я так и не успел раздеться. – «Ничего! Я только ласты сейчас подтяну…»
Глава 9
«Куплет девятый»
Итак, Кипр, город Ларнака, улица Медузы Горгоны, строение №13. Работаем в «Вудбайн» на постоянной основе. Если, конечно, не вмешается форс-мажор. А теперь немного о том, что из себя представляет Кипр. Поскольку Кипр это ещё и бывшая английская колония, то почти все его островитяне здесь спокойно чешут на грИклише. Гриклиш – это типичный новояз, образованный в результате слияния двух языков, английского и кипрского, но только с применением местного, так называемого «деревенского» диалекта. Это на нём чесали отец и сын Андрэусы, когда проводили мою экзаменовку при приёме на работу. Гриклиш для меня идеальное сочетание языковой коммуникации, так как оба языка, английский и греческий, которыми в равной степени я владел тогда процентов на семьдесят пять – восемьдесят, здесь прекрасно дополняли друг друга. В Ларнаке у господ Андрэу, на нынешний момент времени ставшими моими работодателями, имелись два магазина, которые торговали, в основном, роскошным европейским антиквариатом, начиная с античной булавки и заканчивая бывшей в употреблении, но ещё довольно приличного товарного вида мебелью из МДФ, ДСП, а также из натурального дубового, букового и орехового массива. Всё это богатство
