Хамелеон. Лина Вольная

подлокотники…

      Вдруг неожиданно Мария вздрогнула. От чего? От кого? Но вздрогнула так, что сердце бешено заколотилось, затрещало, сжавшись в один единый комок, сотканный из нервов и терпения. Пальцы нащупали на сиденье что-то твёрдое, гладкое. Камера – это была навороченная ручная видеокамера «Кэнон», которую впопыхах забыли ивановские «шестёрки».

      Как-то некстати затряслись руки и губы, но липкой ладонью Мария всё же дотронулась до бесценного многообещающего подарка. Нажав на воспроизведение кадра, девушка с ужасом увидела, что какой-то парень, не русский, полностью раздетый и явно избитый до полусмерти, быстро, сбивчиво рассказывает про какую-то Ольгу…

      Мария перемотала съемку на самое начало, ибо теперь уже, даже под страхом смерти, она не могла и не имела права остановиться.

      – Боже! – волосы на висках моментально вспотели – Это же происходило здесь!

      Изображение прыгает и мешает зрению, что это, некачественная съемка? Нет, нет, это бешено, нереально дрожат руки, не в силах удержать ужас происходящего. Его: – Нет! – звучит как колокольный пожарный набат: – Н-н-еет!

      Альберт ухмыляется зловеще, жутко – Да! – цифры, цифры, лихорадочно отщёлкивают время в углу цветного прямоугольного экрана.

      – Боже?! – Мария слышит дрожь своих зубов – Боже, господи, неужели это было, было всего несколько часов назад, здесь?

      Королёва понимает, что было, и что это каким-то необъяснимым образом забыто здесь, и явно не предназначено для её просмотра, но, любопытство перебарывает здравый смысл, и она продолжает просмотр дальше.

      И вот крик его, или зов о помощи, или капитуляция: – Ольга, я…

      А после двадцатиминутный полный рассказ о ней, видимо его девушке, и ещё о каких-то людях, которые замешаны в купле-продаже наркотиков.

      Съёмка закончилась, оставив в душе такой сумбур мыслей и чувств, что Мария со страху даже откинула от себя видеокамеру.

      – Так, так, господин Нарретдин, а вот с этого момента поподробней пожалуйста…

      Слова мучителя – это панацея, его действия – миазмы, девушку бьёт дрожь. От увиденного у проститутки зашевелились на затылке волосы. Показания, выданные в такой горячей порно-приправе, заставляют Марию подумать и о себе. Теперь она невольный свидетель их преступлений, в её руках наисерьёзнейший компромат, с помощью которого можно совершить многое. Как поступить, что предпринять?

      За и против имеют против друг-друга серьёзный противовес, слишком многое поставлено на карту, вся жизнь, вся её судьба.

      – Взять и одним взмахом положить конец беспределу? – мысли путаются, наваливаются на воспаленный, возбужденный мозг снежным комом – Или оставить всё на кругах своя, сделав вид, что ничего не произошло? Она не сможет с этим жить, ибо увиденное не даст ей покоя уже до конца жизни! Дать ход кассете, выложить компромат в интернет, пойти в полицию?

      По инерции,