Как слышно. Артем Роганов

не по годам стройной дамой, возраст которой выдавали синяки под глазами и немного нервный, блуждающий взгляд. Товарно-денежный рай вокруг блестел и шумел, шумел монотонно и потому безболезненно, роем освобожденных граждан. Статистика заболеваемости была самой низкой с начала эпидемии коронавируса. Даже опасливые интеллигенты расслаблялись, аккуратно стаскивая маску с носа и протирая ею запотевшие очки. Казалось, история с пандемией на финише. Где-то в Европе пока объявляли локдауны, а в России уже всех звали на прививку. И необязательно в поликлинике. Можно тут, в закутке на последнем этаже, записаться по паспорту и кольнуться, если ты совершеннолетний.

      Когда рядом проходили молодые компании, Глеб отворачивался, притворяясь, что изучает наряженные пакетами гроздья людей на эскалаторах. Не то чтобы ему было стыдно гулять с мамой. Он боялся случайно, без подготовки, столкнуться с Аней, пусть и понимал, насколько это глупо. Дурацкий страх, дистанционное стеснение. «Она старше почти на два года», – искал оправдание Глеб. После их знакомства в гардеробе минуло девять дней, за это время он пересекся с Аней пока всего один раз, но беспрерывно думал и чуть ли не репетировал, что скажет ей по тому или иному поводу, если они увидятся снова.

      Сначала Глеб изучал Анины странички в соцсетях, подписки. «Она, похоже, из умников-позеров», – заключил он, посетив пару пабликов с несмешными мемами про современное искусство и философию. Аня публиковала два вида фоток. Ее собственные были черно-белыми: вот она в музее стоит перед какими-то кляксами, вот загорает на море с родителями. Фотки одежды были в цвете. По большей части рваные шмотки, несимметричные или с металлическими заклепками. Кое-что подписывалось, например: «Моя новая работа, тут пытаюсь подражать Марку Джейкобсу». Парня у Ани то ли не было, то ли он попросту не афишировался. «Уже нормальные шансы, раз парня на фотках нет», – радовался Глеб, пока гуглил, кто такой Майк Джейкобс.

      В итоге Глеб написал Ане, что послушал бы советы о поступлении вживую. Якобы по сети он общаться не любит. «За рассказ с меня кофе», – добавил, припечатав побольше смайлов.

      Аня кофе не захотела, предложила погулять по старому району около своего универа и почему-то сочла, что Глеб в одиннадцатом классе. При встрече напрямую докопалась: «А не поздно тебе выбирать, куда поступать? Пора бы определиться». Она торопливо вещала про презентации, мотивационные письма, DIY-проекты. Глеб ничего не мог запомнить. Осмелев, сделал заготовленный комплимент: «Не думала на радио работать пойти? У тебя очень музыкальная речь». Аня произнесла сдержанное: «Спасибо, нет, никогда не думала». Глеб шагал рядом с ней в горку по узкому солнечному переулку и слушал, чувствуя себя под прицелом коричневой родинки. Дома вокруг тоже были коричневые, старые. На Глеба они давили не ветхостью даже, а нарочитой умудренностью покатых крыш и облупленной лепнины. Аня чуть ли не читала лекцию. «Угу, она хочет возрождать моду на гранж, – пытался Глеб уловить суть ее монолога. – Стоп, гранж… вроде это группа “Нирвана”? При чем тут