Как слышно. Артем Роганов

по лесной дороге. Медленный смерч духовых, будто дребезжание тетивы и лязганье топоров. Люди длинной воли идут искать добычу.

      Мама не стала дальше допытываться. Просто спросила, едет ли Глеб домой. Он ответил, что хочет сначала словиться с друзьями. Мама спросила, с какими. Глеб ответил, что она их знает: это его лучшие друзья из летней гребной команды, Володя и Надя.

      Вступили клавишные. Дождь заливает пыль, стучит по земле. Бас продолжает ухать сычами. Небольшая крепость близко. Там у надменных землевладельцев вкусная снедь, а их отряду нужно запастись на зиму.

      Мама написала Глебу, что не так давно лучшими друзьями были Мишаня и Саша. «Ты что-то путаешь», – ответил Глеб.

      Соло барабанов. Внезапный налет, обстрел из луков. Деревянный замок обнесен хилым частоколом. Наконечники стрел горят. Гулкие бочки – кто-то швыряет камни из пращи. Острыми камнями прилетает и в ответ попадает в кого-то рядом. Но Глеб жив, вот он уже идет по горящему опустевшему городу, заткнув секиру за пояс. Впереди желанный амбар. Недруги убежали, никого в деревянной крепости нет. Только огонь жжет дерево.

      «Во сколько тебя ждать?» – спросила мама. Уточнила: «Я заканчиваю работать сегодня в шесть а потом у меня массаж а потом домой. На ужин креветки. Будешь?» Глеб написал ей, что собирается домой примерно в то же время, что и она. И что креветки будет. Мама спросила, когда он сделает уроки. Глеб ответил, что уроков немного, они непрофильные, он вывезет после ужина. Мама прислала: «Понятно. Значит до встречи».

      Соло барабанов кончилось. Остались только клавишные и саксофон. Вечер. Отряд Глеба готовит пир и собирает раненых. Стоны, тихий кашель, немые стоны. Серое облако повисло над лежбищем людей у развалин, но как слышно это странное облако, Глеб вообразить не успел. Подъезжали к нужной остановке, и он заранее встал у дверей. Старушка с ярко накрашенными губами спросила, выходит ли он. Глеб выключил наушники, чтобы ответить: «Да, выхожу». И писк открывания дверей соединил в голове две части колючей проволоки. Уши снова свело изнутри.

      Третье колесо

      Надя и Володя были двумя гномами-богатырями по сравнению с поджарым Глебом. Они походили друг на друга широкими плечами и веснушчатыми круглыми лицами. Когда они целовались, Глеб усматривал в этом что-то инцестуозное. Хотя, по сути, его просто бесило, что при нем целуются. «Не можете подождать, пока я сольюсь? – бывало, злился про себя Глеб. – Я и так понимаю, что вы пара». Встречались Надя и Володя уже год. Не то что Глеб с Викой тогда, когда познакомились все вчетвером на сплаве по Клязьме: две недели робких прогулок – и прощай.

      – Прощай, прощай! Но помни обо мне, – пропел Володя, поправляя челку. Ее сбивал на глаза ветер, свободно гулявший по скверу Цветного бульвара, где они удачно оккупировали сухую скамейку.

      – Ты к чему «прощай»? – спросил Глеб. – У меня вообще еще минут двадцать.

      – Из «Гамлета» отрывок. Мы сейчас репетируем в театралке.

      Надя поддакнула. Она в учебном театре не играла, но была почти на всех открытых репетициях, где восхищалась Володиным талантом. Глеб втайне подозревал, что восхищение – главное, что Володе нужно от Нади. А главное, что нужно