Запойное чтиво № 1. Александр Крыласов

настолько чисто по-русски, что можно было не сомневаться, она самая употребительная в его лексиконе.

      Тихоныч кинулся на дипломата с кулаками. Улыбка впервые сошла с лица Мгамгбы.

      – Ты расист? – спросил он в упор.

      – Что ты мне зубы заговариваешь, – рассвирепел Сошников, – деньги отдавай, а не то в полицию заявлю.

      – Заявляй, – разрешил Мгамгба, – только укажи в заявлении, что налогов не платишь и обманываешь своё государство. Хотя есть выход получше. Хочешь получить не миллион рублей, а миллион долларов?

      – Хочу, – оживился Тихон Тихонович.

      – Плёвое дело, – дипломат сверкнул идиомой русского языка, – у тебя иностранный паспорт есть?

      – Нету.

      – Нужно сделать.

      – Зачем?

      – Полетишь к нам в Зимбабве.

      – За каким?

      – Наши повстанцы захватили торговое судно. Ты прилетаешь в Зимбабве, едешь на побережье и продаёшь теплоход американцам. И миллион долларов у тебя в кармане. Все необходимые бумаги я тебе дам. По рукам?

      – По рукам.

      Сошников вдруг ощутил кончиками заволошенных ушей, что жизнь вновь легка и прекрасна. Он делает себе загранпаспорт, летит в Зимбабве и продаёт захваченный теплоход за миллион долларов. Одной левой он из миллиона рублей делает миллион баксов и заслуживает незыблемый авторитет в семье. По правде сказать, деньги Тихоныча волновали мало, он так долго экономил на себе, что при всём желании не мог потратить больше двухсот баксов в месяц, но авторитет, есть авторитет.

      Сошников летел в Бирюлёво как на крыльях. Однако дома его быстро окунули в ледяную воду скептицизма и глумления.

      – Лети, Тиша, лети. Там тебя и сожрут, – каркнула Клавдия Петровна, – как ты был дурак дураком, так и остался.

      – На вертеле зажарят, – предположила дочь.

      – Бульон из него сварят, – не согласился зять.

      – Для бульона он слишком старый, – заметила супруга, – и вонючий.

      – Если подольше прокипятить – сойдёт, – буркнула дочь Светка.

      – Ух, хорош, будет супчик, да с потрошками, – залился смехом Рома.

      – Но есть нужно обязательно с хлебушком, – напомнила внучка Ирочка.

      Это была последняя капля. Ядовитый гнев овладел Сошниковым, багровая ярость ударила ему в затылок. Действительно, как он мог, пожилой, умудрённый жизнью человек поверить в полную чушь про захваченный теплоход в степях Зимбабве? Тихоныч опять поехал к своему дому и принялся следить за Мгамгбой. Оказывается, к его подъезду постоянно подъезжали длиннющие лимузины. Оттуда выгружались негры в роскошных шубах и стада девах и юношей с волосами всех цветов радуги. «Так он ещё и содомит», – схватился за голову Тихоныч, – «в моём доме. В моей постели. Теперь придётся всю мягкую мебель в квартире менять». Один раз Мгамгба его заметил. Результатом стало то, что теперь счета за воду и электричество приходили сразу в Бирюлёво.

      – Он что там, стадо слонов, что ли моет!? – бесился Тихоныч, видя умопомрачительные цифры на квитках.

      – Скорее стадо антилоп, – острил Рома.

      Но смешного было