Отцы и деды. Марина Владимировна Добрынина

превратил. Она у деда несколько лет жила, а потом он наигрался и вновь придал ей человеческий облик. При мне. Это он мне – тогда еще сопляку пятилетнему – спьяну решил продемонстрировать, как действует обратное превращение при выполнении условия, заданного магом. Продемонстрировал. Мадлона страшно ругалась, потом, правда, успокоилась, выпросила у деда какие-то тряпки, чтобы прикрыть наготу и ушла. Куда – не знаю. Чем все эти годы занималась, тоже не знаю. Колдовать-то она не могла – ее магический предмет у отца так и остался. А может быть, и не у отца, может, выбросил он его уже давно.

      Одним словом, ничего хорошего не стоило ожидать от присутствия у деда в доме недружелюбно настроенной Мадлоны в компании не питающего ко мне нежных чувств Козюлиуса. Да еще старик этот крикливый. И отсюда, как следствие, возникают вопросы – что Мадлона делает у деда? Как расколдовался Козюлиус? И кто этот маг со шрамами? Он что-то сделал с дедом, отобрал у него артефакт и какой-то сильной магией расколдовал кузнечика этого убогого?

      На всякий случай, переместившись еще несколько раз и стараясь не прислушиваться к писку принцессы о том, что ее мутит от частых скачков, я остановился на пустыре. Пейзаж со всех сторон просматривается, да и вообще место подходящее. Кошачье кладбище. Здесь когда-то у папы моего дуэль состоялась. Мать сюда изредка наведывается, рыбку на могилки покойным кошкам носит. Странные обычаи в том мире, где она выросла. Не понимаю, зачем дохлым кошкам рыба нужна? Мать говорит, что это дань уважения такая к покойным кисам. Она к ним такой нежностью прониклась, потому что во время дуэли отец кошек этих поднял и с их помощью одержал победу. В общем, в случае чего повторю отцовский подвиг – подниму кошек и на преследователей их натравлю. Я сплел заклинание на поднятие, но пока не стал его активировать.

      – Что это за убогое место? – брезгливо спросила Иоханна.

      – Кошачье кладбище, – честно отвечал я.

      – Издеваешься? – обиделась принцесса. – Отпусти меня, у тебя плечо костлявое, мне неудобно сидеть!

      – Сама ты костлявая, – буркнул я, схватил эту вредную кошку за шкирку и… аккуратно опустил на землю. Не хватало еще, чтобы она по моей милости ноги, то есть, лапы, переломала. Я не травматолог какой-нибудь, вылечить не смогу.

      – Это, действительно, кошачье кладбище. Тебе отец не рассказывал? Здесь у моего отца дуэль магическая состоялась, от которой, между прочим, судьба Зулкибара вашего зависела.

      – Я слышала эту историю. – Иоханна огляделась по сторонам, переминаясь с лапы на лапу, и осторожно поинтересовалась: – И где тут могилки кошачьи?

      – Да везде, – честно ответил я. – Кладбище древнее, могилки уже давно просели и с землей сровнялись.

      Иоханна смешно прижала кошачьи уши и тихо позвала:

      – Лин.

      Смиренно так у нее получилось. Мне даже страшно стало. Вдруг принцесса моя с ума сошла с перепугу?

      – Что, блонда моя ненаглядная?

      Специально обозвал ее, думал, она сейчас зашипит, возмущаться будет (мне так привычнее как-то), а она тихонечко так сказала:

      – Возьми