Оболганный император. Вера Тумасова

службе. 6 октября 1773 года он был пожалован в бригадиры. Наталья Алексеевна простилась с матерью, которая скончалась 19 (30) марта, следующего 1774 года, навсегда.

      Бракосочетание Павла Петровича и Натальи Алексеевны совпало с бунтом Пугачёва¹¹³ 29 сентября (10 октября) 1773 года, после которого праздники следовали один за другим.

      В последний день брачных пиршеств в Петербурге получили первое известие о пугачевщине. Пугачёв – тень Петра III6, дерзкий самозванец, скорее всего, был орудием интриги личных врагов Екатерины, иностранных дипломатов и лиц, близких к престолу. Он возмутил юго-восточные окраины России напоминанием о благодеяниях кратковременного царствования императора Петра III. Религиозная свобода раскольников, облегчение участи крепостных были главными доводами самозванца, а орудием – имя цесаревича. Это и возбуждало тревожные опасения Екатерины II. Имя Павла Петровича бунтовщики использовали не впервые: мятежник Бениовский в 1771 году между ссыльными в Большерецком остроге, на Камчатке¹¹⁴, одновременно, в чумном бунте в Москве, было скомпрометировано имя цесаревича, и виновником этих ужасов и неистовств государыня подозревала графа Петра Ивановича Панина. Она поручила московскому главнокомандующему – князю M. H. Волконскому тайный надзор за ним. Его непосредственное участие в усмирении бунта, на которое Екатерина согласилась не сразу, несколько примирило императрицу с П. И. Паниным.

      Призрак Петра III, возникший в лице Пугачева, возбудил во многих царедворцах неприятное воспоминание о перевороте 1762 года, а имя Павла Петровича – очень популярное в народе снова стало знаменем для недовольных. Появление самозванца с его первыми успехами было тягостным для цесаревича.

      Песков²² отмечает, что, уже полтораста лет, со времени царевича Димитрия и Гришки Отрепьева¹¹⁵, повелось считать всякого быстро умершего царя или царского сына не умершим, а живым, чтобы после явиться к своим подданным и навести порядок. Самозванцев ловили и отправляли в каторгу.

      В середине сентября 1773 года – в самый разгар петербургских приготовлений к свадьбе – на окраине империи, под Яицким городком, объявился очередной Петр Третий, самый страшный из всех бывших и будущих – Пугачёв. Будучи донским казаком, он воевал: в прусской семилетней войне (1756–1763 гг.) и в турецкой (1768—1774), получил младший офицерский чин хорунжего. В тридцать лет, ссылаясь на раны и болезни, стал проситься в отставку, но был отправлен в лазарет войсковым атаманом вместо отставки: «как-де не излечисся, то и тогда отставка тебе дастся, ибо-де я увижу, что ты, может быть, со временем и вылечисся.» [2] Вместо лазарета Пугачев подался в бега. Так начались последние три года его жизни, пишет Песков. В конце 1771 года он ушел на Терек, и терские казаки отправили его в Петербург хлопотать о своем жалованье. У Моздока он был арестован, но сбежал домой в Зимовейскую станицу, где его опять поймали, и он опять бежал. Пугачеву посоветовали уйти в Польшу, а через пару месяцев вернуться, назвавшись диссидентом (именование православных