Моя борьба. Книга пятая. Надежды. Карл Уве Кнаусгор

не бывает. Во-вторых, если она ко мне неравнодушна, вряд ли я все испортил? Если она ко мне неравнодушна, то войдет в мое положение и с пониманием отнесется к тому, что вышло как вышло? К счастью, у нас было еще две встречи – первая в Фёрде, она пролетела словно сон, и вторая, в столовой, когда мы, по крайней мере, хорошо поболтали. А еще письма. Забавные, это я знал, уж точно не скучные. К тому же я учусь в Академии писательского мастерства, то есть я не как остальные студенты, я готовлюсь стать писателем, это будоражит, вызывает интерес, может, Ингвиль тоже так думает, хотя напрямую об этом она не говорила. И еще вафли у Ингве – эта наша встреча отчасти исправила случившееся ночью, поэтому теперь Ингвиль хотя бы знает, какой Ингве хороший, а раз мы братья, недалеко и до мысли, что я тоже хороший.

* * *

      Около семи я пошел к Юну Улаву.

      – Давно не видались! – заулыбался он. – Заходи. Проведем разбор полетов.

      – Спасибо, что пришел вчера, – сказал я и вошел следом за ним в квартиру.

      Он вскипятил чай, и мы сели.

      – Зря я тебя вчера обругал, – сказал я, – но просить прощения мне не хочется.

      Юн Улав рассмеялся.

      – Отчего же? Слишком гордый?

      – Я взбесился, когда ты это сказал. А за такое не извиняются.

      – Это верно. – Он кивнул. – Я слишком далеко зашел. Но тебя стало как-то слишком много. Ты был как одержимый.

      – Я просто перебрал.

      – Вот и я тоже.

      – Без обид? – спросил я.

      – Без обид. Но ты и правда считаешь, что юриспруденция – это мусор?

      – Конечно нет. Но мне надо было что-то сказать.

      – На самом деле я и сам от юристов не в восторге, – признался он, – для меня юриспруденция – только инструмент. – Он посмотрел на меня: – Теперь ты говори, что писательство для тебя – только инструмент!

      – Опять начинаешь?

      Он рассмеялся.

* * *

      Вернувшись домой, я лег на кровать и уставился в потолок. С Юном Улавом разобраться я могу. Тут все просто. А вот с Ингвиль все иначе, намного сложнее. Вопрос в том, что делать теперь. Что случилось, то случилось, этого уже не изменишь. Но если не оглядываться на прошлое – как мне действовать дальше? Как будет правильно?

      В последние оба раза инициатива исходила от меня, это я приглашал Ингвиль к Ингве – и вчера, и сегодня. Если ей на меня не плевать, она даст это понять. Зайдет в гости, она же знает, где я живу, или напишет письмо. Решать ей. Мне больше приглашать ее нельзя: во-первых, получится навязчиво, а во-вторых, неизвестно, нужен ли я ей вообще, поэтому пускай сама подаст знак.

      Если она придет, это и станет знаком.

      Так тому и быть.

* * *

      В понедельник после вечеринки у Ингве я не питал никаких надежд – было еще слишком рано, в тот вечер Ингвиль не станет меня искать, это я знал и тем не менее сидел и ждал. Заслышав на улице шаги, я наклонялся и смотрел в окно. Когда по лестнице кто-то поднимался, я замирал. Но это, разумеется, была не она, я лег спать, наступил