Моя борьба. Книга пятая. Надежды. Карл Уве Кнаусгор

без умолку, ей столько всего надо было мне рассказать, что я не выдержал и сбежал в туалет. Оттуда я прошел на кухню, где Терье разговаривал с Ингвиль, я улыбнулся им, пошел к Уле и Ингве, тут позвонили в дверь, вошел Асбьорн, сразу за ним явился Арвид, и вот уже народу в квартире стало полно, люди были повсюду, куда ни посмотри, со всех сторон лица, голоса и двигающиеся тела, я лавировал между ними, пил и болтал, болтал и пил, и все больше и больше пьянел. Ощущение времени исчезло, все словно распахнулось, я вырвался из собственных слабостей, радостный и свободный, я расхаживал по квартире, не думая ни о чем, кроме настоящего и кроме Ингвиль, в которую был влюблен. Я держался от нее подальше, если я что и знал о девушках, так это что им не по душе легкая добыча, те, кто ходит за ними по пятам и пускает слюни, так что я болтал с другими, теми, кого мерцающий свет опьянения выхватывал из темноты, будто луч фонарика. Каждый казался мне интересным, каждый рассказывал что-нибудь, что стоило послушать, что-нибудь трогательное, а после я шел дальше, и мои собеседники снова тонули во мраке.

      Я уселся на диван между Улой и Асбьорном. Напротив за столом сидела Анне, она попросила у меня табака, я кивнул, и в следующую секунду она, склонив голову, уже сосредоточенно сворачивала самокрутку.

      – Я т-тут к-кое что вспомнил, – начал Ула, – ты читал Джорджа В. Хиггинса?

      – Нет, – ответил я.

      – П-прочитай об-бязательно. Он отличный. Просто шикарный. Почти сп-плошные диалоги. Очень по-американски. Крутой. «Друзья Эдди Койла».

      – А еще Брет Истон Эллис, – добавил Асбьорн, – «Меньше чем ноль». Читал?

      Я покачал головой.

      – Он американец, ему лет двадцать. Книга про подростков в Лос-Анджелесе. Дети богатых родителей, что хотят, то и делают. Бухают, торчат и отрываются. Но жизнь у них пустая и холодная. Очень хороший роман. Почти гиперреализм.

      – Похоже, и правда хороший, – сказал я, – как, говоришь, его зовут?

      – Брет Истон Эллис. И не забудь, кто его тебе посоветовал! – Он хохотнул и отвел взгляд.

      Я посмотрел на Ингве – тот разговаривал с Юном Улавом и Ингвиль, возбужденный, раскрасневшийся, как всегда, когда он старается кого-то в чем-то убедить.

      – И последний Джон Ирвинг очень хорош, – продолжал Асбьорн.

      – Шутишь? – не поверил я. – Джон Ирвинг пишет развлекательное чтиво.

      – Ну и что, все равно он бывает неплох, – уперся Асбьорн.

      – Да ни хрена, – возразил я.

      – Ты же не читал!

      – Ну и что. Все равно фигня, я и так знаю.

      – Ха-ха-ха! С какой стати?

      – Я, между прочим, и сам пишу. И Джона Ирвинга читал. Последний его роман фиговый, это я точно знаю.

      – Да брось, Карл Уве, – проговорил Асбьорн.

      – Анне, ты только представь, – начал я, – ты сидишь тут, далеко от вонючего Кристиансанна!

      – Да, – сказала она, – вот только не знаю, что я тут вообще делаю. Ты про себя все знаешь. Ты будешь писателем. А я никем не буду.

      – Я и есть писатель, – сказал я.

      – Знаешь что? –