Неизбежность. Tani Shiro

никто особо брать её в ученицы не рвался. Наоборот, с Небулой, прилично всем надоевшим, никто не хотел иметь дел.

      Теперь же ситуация кардинально поменялась: пока никто не торопился высказываться, но было ясно, как день – дева пророчества впечатлила каждого. Да только вот в чем штука: девочку, безусловно, блестяще готовили по теории – но будет ли она действительно способна к практике, если её отец – едва переинат?

      – Вы всё правильно сказали, Адайль из рода Небула, – услышал экзаменатор голос с другой стороны. «Третий? Ещё один соперник?!». – Но отчего же вы утверждаете, что переинат исцеления способен почувствовать, обладает ли растение лечебными свойствами? Насколько мне известно, переинаты исцеления это не чувствуют, а просто напросто учат наизусть.

      Повисла тишина. Девочка не спешила с ответом, глядя Третьему в глаза. Сердце Второго наполнилось снисхождением.

      «Стушевалась? Не бойся, малышка, Третий – лишь сварливый старикашка, и просто хочет подловить тебя на тонком моменте. Никто из нас и не обратил бы внимания на твою эту оговорку, не принимай близко к сердцу…».

      – Мама могла, – вдруг сказала девочка коротко, и в зале как будто резко похолодало. – Мама никогда не готовила отваров из трав, чьи лечебные свойства были слабы.

      Пришла очередь помолчать экзаменаторов. Безусловно, всё, что она говорила, наносное: могла ли годовалая девочка помнить хоть что-то о матери? Могла ли сама дойти до тех причинно-следственных связей, которые высказывала? Конечно, нет: Небула, при всей своей докучливости, отлично готовил «деву пророчества» по теории.

      Но именно ответ о матери показал истинную натуру стоящей перед ними: если бы она просто повторяла то, что учила по книгам, ценности в ней было бы немного. То, как она себя подавала, как держала удар, как не боялась высказать то, во что верит, – это лучшее, что сейчас, до инициации, она могла показать. Это было настоящее поведение той, «которая взрастит величайшего». Это нельзя привить. С этим нужно родиться.

      Второй был в восторге. Непременно, непременно он должен заполучить себе такую ученицу: ради этого он жил и учился все эти годы – чтобы передать через неё знания величайшему. Да, непременно это должен быть лишь он…

      – Превосходно, – услышал он голос Первого, и от неожиданности слегка растерялся. Первый в силу своих лет уже почти не разговаривал: в прошлый раз он размыкал уста года три назад, не меньше.

      «Он хочет забрать себе деву пророчества в ученицы?! Нет, конечно же, по уровню это его право, однако же, чему он кого-то может уже научить, с его немощью?».

      Тем временем, Первый неожиданно изрёк:

      – Дитя, для нас будет честью считать тебя своей ученицей.

      «Нас? Он выжил совсем из ума и о себе во множественном лице заговорил?».

      – Действительно, – подхватил Третий. – Восемь дней недели, восемь мудрейших в Совете. Каждый из нас является лучшим в своём виде переиначивания, и мы будем рады передать тебе свои знания.

      Вспыхнувшее