Малабарские вдовы. Суджата Масси

Мустафа поставил перед ними тарелки с обедом, присланным Джоном, их поваром, уроженцем Гоа. Джон потрудился на совесть и приготовил кофту из ягненка, куриное карри с тамариндом, бобовое пюре-дал[9] с горчичными побегами и карамелизованный рис. К ним он добавил острые маринованные овощи, ароматные пшеничные лепешки и жестянку миндально-медового хвороста – хватит на целую неделю.

      Мустафа недовольно поморщился, когда Первин попросила положить ей меньше обычного – разыгравшиеся нервы поумерили ее аппетит.

      – Папа. Жду, раскрыв уши. Мы выиграли?

      Дождавшись, когда перед ним поставят изрядную порцию куриного карри, Джамшеджи заговорил:

      – Да, но после долгих прений. Видела бы ты, как улыбался их адвокат, предчувствуя наше поражение!

      – Вызывал он нашего клиента давать показания? – Она полагала, что да.

      – Еще бы! И у мальчика были готовы ответы на все вопросы.

      Этим мальчиком был Джаянт, двадцатилетний портовый грузчик, которого обвинили в подстрекательстве к беспорядкам – он якобы создал объединение рабочих. Памятуя, как сильно англичане боятся коммунистов, Первин предложила представить Джаянта трудягой без всяких политических убеждений, которого заботило одно – безопасность труда докеров. Кстати, подчеркнула она, это и его нанимателю будет полезно: уменьшится число несчастных случаев и смертей – а заодно и перерывов в работе.

      – Отлично, – сказала Первин, довольная тем, что ее наставления сработали. – И какое решение принял судья Торп?

      – Снял все обвинения. По решению суда Джаянта должны взять на прежнее место и оплатить ему три месяца работы – с того момента, как его уволили. Этого я не ждал.

      Первин захлопала в ладоши.

      – Отлично! Жаль, я не слышала твоего выступления.

      Джамшеджи назидательно воздел палец.

      – О да, но ведь ты работаешь с контрактами, а именно от них зависит прибыль нашей конторы. Без контрактов и завещаний мы не могли бы никого защищать бесплатно, как Джаянта.

      Это, пожалуй, была первая похвала, которую Первин получила за полгода своей работы. Она исполняла функции не только поверенного, но и секретаря, переводчика и бухгалтера – но кто она такая, чтобы роптать? Никакая другая адвокатская контора в городе не возьмет женщину-поверенного.

      – Папа, а ты сегодня утром ждал посетителя?

      – Это как-то связано с тем, что ты пялишься на незнакомцев в бинокль?

      Первин отправила в рот ложку риса, прожевала. Похоже, Мустафа рассказал отцу об утреннем переполохе. Надо бы сказать правду, но, с другой стороны, не хочется, чтобы отец нервничал.

      – На той стороне улицы три часа простоял какой-то бенгалец. Я в конце концов пошла спросить, что ему нужно. Он ничего не ответил и сбежал.

      Джамшеджи покачал головой.

      – В любимый наш Форт в последнее время кого только не понаехало. Но негоже женщине подходить к мужчине на улице.

      От осуждающего отцовского тона в Первин всплеснулась досада.

      – Да я

9

Дал (хинди и многие другие языки) – блюдо из чечевицы.