Отель «Манифик». Эмили Дж. Тейлор

попала на странную лестницу, которая изменила свое направление.

      Беатрис кивнула.

      – Да, отель постоянно меняется, чтобы разместить гостей, добавляет новые коридоры, совершенствует планировку. Ты привыкнешь.

      Пока я слушала ее рассказ, я наконец поняла, что же у нее за акцент. В Дюрк часто прибывали паромы с севера, и их состоятельные пассажиры разговаривали точно так же.

      – А ты, случаем, не с севера Верданна?

      – Не вздумай такое говорить! – оборвала меня Беатрис. – Работнику может быть больно думать о доме, раз он так далеко! Лучше вообще про это не напоминать! Это невежливо!

      – Я не подумала… – начала было я, и неожиданно все в фойе затихли. Что-то прошелестело совсем рядом со мной.

      – Кажется, метрдотель определился с маршрутом на завтра, – догадалась Беатрис.

      Все гости потянулись к карманам и сумочкам и достали тонкие путеводители. И вскоре комнату наполнили восклицания на самых разных языках.

      Я тоже достала из кармана яркий листок и пробежала пальцем по блестящим фиолетовым буквам, которых еще не было на бумаге всего пару минут назад. Женский энергичный голос – тот самый, который я слышала у порога, – прочел строки следом за мной.

Маршрут отеля «Манифик»

      Город Торваст,

      вершина Гриммульдского нагорья.

      Женщина добавила:

      – Натяните получше шляпы и завяжите платки! Ветер – ловкий воришка! – Пауза. – Отбываем в полночь!

      – Кто это такая? – спросила я.

      – Ты слышала женский голос? – Беатрис округлила глаза. – Никто этого не знает. Странно, что ты его вообще уловила. Он общается только с гостями.

      Я провела пальцем по путеводителю, представляя, как там фиолетовыми чернилами проступает название Алиньи. А когда подняла взгляд, Беатрис была уже далеко. Я кинулась следом за ней, мимо высокого авиария. Внутри так тесно переплелись белые лозы, что толком ничего не было видно.

      – А где вход?

      – Его нет. Вход в авиарий разрешен только метрдотелю и Хелласу, Ботанику. – При упоминании последнего она помрачнела. По всей видимости, он не слишком ей нравился. – Пойдем. Метрдотель не любит, когда прислуга слоняется без дела.

      Пока мы пересекали оставшуюся часть фойе, Беатрис указывала мне на альковы и поясняла, в честь кого из сановников или герцогинь они названы. Эти имена не задерживались в моей памяти – меня до того увлекали виды, что слов я толком и не слышала.

      Наконец мы подошли к стеклянным дверям, отделявшим фойе от тускло освещенного зала.

      – Пришли, – сообщила Беатрис.

      Потолок в зале был в пару этажей высотой, сверху свисали хрустальные канделябры с разноцветными огоньками. Над сценой, прямо в воздухе, парила женщина: под ногами у нее были блестящие звезды, а пальцами она перебирала струны огромной арфы, услаждая гостей нежными звуками. Над входом цветным стеклом были выложены слова: salon d’amusements[6].

      Мне вспомнилось,

6

«Салон развлечений» (фр.) – Прим. пер.