Что было бы, если бы смерть была. Николай Бизин

горла пашни вырастает колос,

      Чьи корни крохотны! Но он растёт как голос.

      Волнуются как море голоса.

      В руках моих коса острее бритвы.

      Последнее прости благовестит к молитве.

      Сие есть круговерть и пастораль.

      Я не из тех, кто ищет себе горе.

      Я сказочник и враль! А голоса как море.

      Мне некуда и незачем идти.

      Он смотрешл на неё. Чего проще: сказано – сделано; реальность поэта есть реальность силы (Никалай Бахтин); эта сила – смотрела на Хельгу, а она – говорила слова:

      – Я желаю вам только добра.

      – Да, – (не) согласился он.

      Её добро, конечно же, не было для него злом. Просто её добра и зла вообще не было в его мире.

      Даже «став» Николаем Перельманом, он не стал всеобщ: не мог «принять всё», приходилось – частности «выбирать на месте».

      Она подождала. Но то, что она приняла за согласие, развития не получило.

      Зато получилось другое развитие: то существо «победителя постижимого мира», что развивалось сейчас в ресторане на Невском проспекте – уже и произошло, и осознавало себя «когда-то бывшим» – в прошлом, а так же – всё ещё только собиралось происходить в будущем.

      То есть – там и тогда, где (даже как душа у монитора) – была уже прошлой душой: находясь лишь там, где явило себя всё многомерие мира.

      Где играет волшебная лира всевозможнейших версификаций. Где мой Перельман, бесполезнейший гений, был ещё более сложен и прост, нежели в собственной студии, откуда его душа отправила его тело за водкой, дабы ничто ей сейчас не мешало.

      Вот что вдруг открылось: ни много, ни мало.

      – Я желаю вам только добра, – настойчиво и бесполезно повторила Хельга.

      Хельге, настойчивой Хельге, был нужен не сам Перельман, и плевать ей было до жизненных интересов помянутого Перельмана, но – вот без своего будущего (а оно в моём «её мире» немыслимо без моего экзистанса) она не могла обойтись: ей жизненно необходимо было его (помянутого Перельмана) жизненное пространство.

      Пространство его сомнительной (человеческое – всегда сомнительно) гениальности.

      А ведь он ей его предложил Но она не заметила предложенного. Поскольку истина, известно, анонимна.

      – У вас нет будущего, – сказала она. – Поскольку нет имени (она понимала его лишь начинающим литератором); более того – у вас нет и времени, чтобы его создать: вы уже великовозрастный мальчик.

      Его душа у монитора удивилась тому факту, что для «создания будущего» – необходимо время. Его душу можно было понять: она попросту наблюдала за будущем временем – на своём экране (по необходимости вводя туда прошлые и настоящие времена).

      Однако некоторые вещи следует формулировать. Перельман встретился с Хельгой, как с некоей реальностью мира.

      Перельман приучал себя к миру. Надо каждое утро говорить себе: «Сегодня меня ждёт встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником.» (Марк Аврелий, римский император из династии Антонинов, философ, представитель позднего стоицизма, последователь Эпиктета. Последний из пяти хороших императоров).

      Скажем