Костры. Иннокентий А. Сергеев

какие-то фантики… тьфу-ты, деньги! Что-то должно было остаться.

      Держа одну руку на руле, я проверяю другой карманы.

      Денег нет.

      Ну, вот те здрасьте. Как это, нет денег?

      Я останавливаю машину и обыскиваю карманы более тщательно. Так и есть – денег нет, одни только бесполезные фантики, которые я зачем-то продолжаю собирать каждую ночь, повинуясь однажды заведённой привычке.

      И тут мне приходит в голову неожиданная мысль. А что если поехать к девушке Тане и захватить её с собой?

      Вот удивится эта женщина, что спит рядом со мной, когда, проснувшись, она обнаружит, что она уже не единственная женщина в этой части Вселенной. Это будет злая шутка, я понимаю, но ведь так интересней.

      Или нет?

      Я смотрю на Елену. Она кротко улыбается во сне кому-то. Может быть, мне.

      И почему нас не может быть трое?

      Женщины не очень-то любят друг дружку, но всё же предпочитают не оставаться наедине с малознакомым мужчиной.

      Или эта женщина не похожа на других даже в этом?

      Как бы то ни было, вряд ли стоит её будить ещё раз, чтобы это проверить.

      Но возникла проблема – я забыл адрес девушки, которую зовут Таня, и которой 25 лет. А если даже я его и вспомню или просто увижу её дом, колеся по улицам этого мерзкого города с отвратительными дорогами и разбитыми как после бомбёжки тротуарами, я всё равно не запомнил номер кода подъезда, да и вряд ли она откроет вот так запросто дверь мужчине, с которым только вчера познакомилась. Когда человека внезапно поднимают из постели, вспоминает ли он предыдущий вечер как вчера или как сегодня? Неважно. Я думаю не о том. Значит, я тоже хочу спать. Нужно взбодриться. Если бы у меня были деньги, я бы заехал куда-нибудь выпить кофе, если только в этом вражеском городе работает в столь ранний,– или столь поздний?– час хоть какая-нибудь кофейня, и если здесь умеют варить кофе так, чтобы меня не вырвало с первой же чашки. Этот город тоже бомбили, правда, полвека назад, но последствия до сих пор заметны.

      Например, эти кошмарные тротуары.

      Или эти ужасные дома, построенные на месте тех, что были уничтожены. Женщинам и городам перемены не всегда идут на пользу.

      Зато я помню её телефон. Он начинается на цифру три, а заканчивается цифрой два. Между этими цифрами чередуются пять и один. Значит, так: три-пять-один-пять-один-два. Иными словами, тридцать пять – пятнадцать- двенадцать. Или так: триста пятьдесят один – пятьсот двенадцать.

      Я завожу машину, но тут же снова останавливаю её – вот и телефон-автомат. И даже не оторвана трубка.

      Я шарю по карманам в поисках монетки, забыв о том, что совсем недавно шарил по ним в поисках денег. Конечно, никакой монетки у меня нет, и мне приходится будить Елену.

      Она просыпается, недовольно бормочет что-то и вопросительно смотрит на меня заспанными глазами.

      – У тебя нет монетки?– спрашиваю я.

      – Зачем?– с неожиданным испугом говорит она и, стряхнув сон, озирается по сторонам.

      – Не бойся,– успокаиваю её я.– Я всего лишь хочу позвонить.

      – А,– говорит она.– Понятно.

      – Есть?

      – Что?

      – Монетка.

      – А,–