Снежана. Екатерина Оленева

душу.

      – Я не сомневалась в вашей безопасности, милорд. Я опасалась лишь того, что случилось – кровь моего родича запятнала наше брачное ложе.

      – Ночь ещё не кончилась. Нам предстоит поработать над тем, чтобы утром это была не единственная кровь, оставшаяся на ваших простынях, миледи.

      Принц Ионэр положил руки на её грудь, словно меряя их ладонями. Девичьи полушария поместилось в них ровно и аккуратно, будто были созданы под этот размер. Мужские пальцы умело прошлись по шнуровке, привычно расшнуровывая лиф платья Снежаны.

      – Податливость и терпение, умение уступать, твёрдость духа и доброта – у вас так много добродетелей, милая жёнушка. А что касается целомудрия? Сейчас увидим.

      Снежана старалась стоять неподвижно. Но, против её воли, слезы неожиданно хлынули у неё из глаз. Она презирала себя за эту слабость, но ничего поделать не могла – они текли словно сами собой молчаливой, но неудержимой рекой.

      Лицо Ионэра странно исказилось. На мгновение Снежане показалось, что он её сейчас ударит и она невольно закрыла глаза.

      Но удара не последовало. Зато последовал жёсткий приказ, произнесённый ледяным голосом:

      – Раздевайся!

      Сердце Снежаны заколотилось так сильно, что она уже ничего и не слышала, кроме его ударов. Повернувшись к мужу спиной, она принялась медленно стягивать с себя одежду, чувствуя себя при этом маленькой, хрупкой, потерявшейся, беззащитной девочкой.

      Ей нечего было противопоставить его силе. Закону, связавшему их. Его праву на неё.

      Оставшись в одной нижней рубашке Снежана подняла на него глаза, встречаясь с принцем взглядом. Он смотрел исподлобья, с таким выражением, что казалось возможным ожидать чего угодно – удара, унижений, изнасилования.

      Шагнув вперёд, он сомкнул ладонь на её горле. Не душил, не причинял боли – но было всё равно неприятно, страшно и дискомфортно.

      – Это брак способен стать удавкой для нас обоих, – холодно сказал он. – И всё из-за какого-то глупого мальчишки. Боишься меня?.. Ненавидишь? Белая горлица в руках коршуна. Овца, отведённая на заклание к дракону, – с отвращением проговорил он. – Чувствуешь себя несчастной жертвой? Горькая участь, исполнение супружеского долга с убийцей того, кто был тебе дорог? Не исключаю, что на моём месте ты сейчас хотела бы видеть его.

      – Не говорите глупостей! Шийон – мой брат, и мы…

      Кольцо на её горло сделалось достаточно тесным, чтобы слова сами собой застряли на губах.

      – Довольно, – прошептал он яростно, склоняясь к её уху. – Лучше замолчи. Мне знакомы различные оттенки этой «братской» любви.

      Она была словно котёнок, попавший в пасть к волкодаву. Ионэр, хоть и выглядел стройным и сухощавым, был силён, как бык. Сопротивляться силе его стальных мускулов было тоже, что стремиться вырваться из стремнины – чем больше рвёшься, тем сильнее затягивает.

      Когда его рот накрыл собой губы Снежаны это было неожиданно и жёстко. Ощущалось так, словно небо и земля мигом перевернулись – как резкое падение, от которого занялся дух.

      Губы Ионэра были твёрдые