Поручик Ржевский и дама-вампир. Иван Гамаюнов

Баба-яга костяная нога? – Она приподняла край сарафана и показала обычные старушечьи ноги в онучах и лаптях. – Как мне с лешим договориться? Я, когда за травами да кореньями хожу, он не всегда даёт, хотя это малость. А вот яму вырыть – услуга большая. Как же я буду просить? Да он ни за что не согласится.

      В этих рассуждениях Ржевский увидел нестыковку.

      – А как ты по лесу одна ходишь, без провожатого, если слепая?

      – А ты поживи здесь с моё – все деревья на ощупь знать будешь, – ответила старуха. – Да и не совсем я слепа. Свет от тени отличаю. Цвета вижу.

      Поручик задумался, что бы такое ещё спросить, чтобы вывести старуху на чистую воду, но тут вмешался Петя. Судя по всему, он уже успел избавиться от вонючего клопа, и даже слышал часть разговора.

      – Но как вы здесь живёте совсем одна? – спросил Петя, входя в избушку. – У вас даже огорода нет. Что вы едите?

      – Еду мне из деревни носят, – ответила знахарка. – В плату за лечение. Денег я не беру, но цену назначаю – говорю: «Принесёшь мне еду столько-то раз. А не принесёшь, лечение впрок не пойдёт». Потому я и забочусь, чтоб от моего лечения не помирали. Кто ж мне тогда еду носить станет! Живу – не голодаю. А лишнего мне не надо. Кто от лишнего отказался, тому и лишений терпеть не придётся.

      – Это же слова Канта! – воскликнул Петя. – Дословно: «Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений».

      – Опомнитесь, юноша, – сказал ему Ржевский. – Вы даже с ведьмой готовы Канта обсуждать?

      – А что с юношей? – оживилась старуха. – Бесноватый?

      – Да вроде того, – ответил поручик. – Помешанный. На книжках одного немецкого мудреца помешался. Поминает его к месту и не к месту. Слово мудреца то и дело в свой разговор вставляет. И не замечает, что надоел всем до чёртиков.

      – Умному человеку Кант не может надоесть… – начал было Петя.

      – Тебя как звать, болезный? – спросила старуха с особенной жалостливой интонацией, и «бобрёнок» вдруг оцепенел.

      – Пётр, – ответил он прежде, чем Ржевский успел вмешаться. Увы, Петя не знал, что ведьма может навести порчу, если назвать ей имя.

      – Поди сюда, раб Божий Пётр, – сказала знахарка, всё так же сидя на табурете и выставляя вперёд руки.

      Как только Петя оказался в пределах её досягаемости, она схватила его за одежду, а затем заставила наклониться, притянула его голову к себе и начала что-то горячо нашёптывать в правое ухо, а затем в левое.

      – Эй! Ведьма! Ты что делаешь? – всполошился Ржевский. Он ринулся к Пете и пытался оттащить, но тот как будто прирос к полу, а старуха шептала всё горячее и громче.

      «Колдовство! Как есть колдовство!» – думал поручик, изо всей силы дёргая Петю за пояс, но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть с места молодой дуб. Гнётся, но не сдвигается.

      Наконец старуха отпустила голову своей жертвы, Петя выпрямился и рассеянно сказал:

      – Пойду, воздухом подышу. Что-то голова кружится.

      – Ты что сделала?! – напустился поручик на знахарку.

      – Теперь он свои мысли в узде держать будет, – ответила та