Дневной поезд, или Все ангелы были людьми. Леонид Бежин

держась за стенки, прокладывал путь из вагона-ресторана в свое купе.

      Жанна пряталась от сквозняков за спиной мужа, и все равно ее познабливало (может, простудилась?), и она курила больше для того, чтобы согреться. Щелчками пальцев она стряхивала пепел с сигареты, а затем осматривала (инспектировала) отполированные ногти, словно не успела сделать это перед выходом из дома и теперь наверстывала упущенное.

      Боб курил мелкими, торопливыми затяжками и использовал как пепельницу откинутую крышечку коробки с сигаретами.

      А Добролюбов тем временем о чем-то мечтал, глядя на огоньки и сполохи зарниц и забывая о том, что у него догорала в руках – дотлевала и дотаивала – зажженная сигарета.

      – Он ей сейчас нашептывает, кого встретил на платформе, а она, дуреха, млеет от восторга, – сказала Жанна, задержавшись придирчивым взглядом на ногте мизинца, самом длинном и поэтому требующим особого внимания и ухода.

      – С чего это ей млеть? – спросил Боб, хотя мог бы и не спрашивать: от этого ничего бы не изменилось.

      – Влюблена. Как кошка, – ответила Жанна, хотя могла бы и не отвечать. – Последняя надежда для бабы как припрятанная заначка для алкаша.

      – Много ты понимаешь в алкашах…

      – Зато я понимаю в мужьях… – Жанна вернула ему его фразу, как сдачу при расчете, призванную внушить, что в ее понимании мужья – те же алкаши.

      – А я что – когда-нибудь пил? Скажи!

      – А то не пил…

      – Ну выпивал, – поправил он жену.

      Жанна оставила его слова без внимания и сказала о своем:

      – А я пить хочу. Жажда мучит.

      – Не надо было селедочный паштет перед выходом трескать.

      – Трескать… ну и лексикон у тебя. Как у начального класса ПТУ. Тоже мне – джентльмен.

      – Зато ты у нас прям такая вся леди. Леди с Блошиного рынка…

      – Какого еще Блошиного рынка? Стой прямо… – Жанна озаботилась тем, чтобы, наклоняясь в ее сторону, Боб не лишил ее защиты от сквозняков.

      – Я стою. Ну не с Блошиного рынка, так с Вшивой горки, где прошло твое детство.

      – Вшивая горка – аристократический район. Стой прямо, я сказала!

      – Стою же! Стою, как столб на границе с Европой, о которой ты страстно мечтаешь.

      – Ну, закрутил, закрутил так, что не раскрутишь. Я пить хочу.

      – У нас в чемодане есть апельсиновый сок.

      – Не пойду я за соком в купе. И ты не ходи. Мы оба там лишние. Лучше купи в ресторане бутылку воды.

      – Не пойду я в ресторан, – сказал он так, словно это было ответом на ее нежелание идти в купе. – А если пойду, то напьюсь.

      – Ты же не напиваешься.

      – А сегодня напьюсь.

      – С чего это?

      – Обстановка располагает.

      – Этак ты и квартиру нашу пропьешь, купленную по дешевке на Блошином рынке. – Она пыталась выяснить, насколько далеко – до каких пределов – распространялось его намерение все пропивать.

      – Когда это мы ее купили?

      – Когда