Стальные боги. Замиль Ахтар

внутренними и внешними, мне нужны самые преданные люди, но не подхалимы. А грань между ними тонкая.

      Не особо тонкая. Преданный янычар знает, когда льстить, а когда говорить откровенно.

      – Вот способ решить ваши проблемы, – сказал я. – Разрешите вонючему народцу из Балаха увидеть их шейху.

      – Ох, Кева. – Шах скрестил руки на груди и откинулся назад. – Неужели ты считаешь меня таким глупцом? Я бы даже освободил ее… Если б знал, где она.

      Я окаменел. Как много я еще не знал в этой истории.

      – Разве она не пленница в Лабиринте?

      Угли в кальяне остыли. Шах Мурад затянулся, но выдохнул только сизый дым, похожий на седые волосы.

      – Лабиринт – конец всему. Рано или поздно всех его пленников пожирают шепчущие джинны, которые выбираются из ворот ада. Источник отправляет туда самых отъявленных преступников, это наказание хуже смерти.

      Шах снова затянулся, но не выдохнул дым. Он сунул руку в шелковый жилет, вытащил желтый шарф и бросил его мне на колени. От шарфа несло гнилым деревом и травой… Я расправил его. На нем был зелтурийский магический узор – такие носят паломники, возвращающиеся из священного города.

      – С обратной стороны, – сказал шах, покрутив пальцем.

      Я перевернул шарф. Слова, написанные… дегтем? Совершенно непонятные, потому что парамейским я не владел.

      – Ну и? – сердито посмотрел на меня шах. – Только не говори, что не можешь прочитать.

      – Мне никогда не давались чужеземные языки.

      – Святая Лат! Тебя обучал один из величайших из ныне живущих эрудитов, и ты не знаешь священный язык? – Шах засмеялся, кашляя дымом и сажей. – Ты и впрямь звезд с неба не хватаешь, верно про тебя говорят. Позволь мне перевести…

      Я испил из чаши

      И теперь слышу гимны.

      В них говорится: создай мир заново,

      Выпусти демонов своего меча.

      По моей спине и рукам прошла рябь дрожи, словно меня пощекотал джинн.

      – Поэтично… но непонятно. Полагаю, его нашли в Лабиринте.

      Шах кивнул.

      – Я велел самым смелым из янычар прочесать Лабиринт возле входа. Они вытащили шарф из-под камня. Он принадлежал великому магу Агнее. Ты же любишь поэтов-воинов, верно? Тебе знаком этот стих?

      Так и другие поэты-воины никогда не использовали слово «гимн» и не говорили о демонах и создании мира заново. В священных текстах такого тоже не было. Я покачал головой.

      – Больше похоже на этосианский стих.

      – Точно… Я тоже об этом подумал. Но этосианский епископ клянется, что такого в их книгах нет. – Шах положил подбородок на сцепленные руки. Насколько я помнил, в такой позе он обычно размышляет. Он мог часами так медитировать. – Кева, надвигается нечто поистине страшное. Мои кости так не ныли со времен войны за престолонаследие. Десять лет мира не остаются безнаказанными. Мне нужны верные люди, чтобы пройти через это. Люди, которые умеют не только подчиняться приказам и махать саблей. – Шах встал и отряхнул сажу с шелковой