Стальные боги. Замиль Ахтар

спросил он.

      – Предпочитаю отвечать на личные вопросы с кальяном в зубах, но, раз здесь его нет, говори.

      – Эта юная очаровательная девушка, которая явно тебя обожает, уже вошла в возраст?

      Что это за вопрос? Мелоди, несомненно, уже взрослая. Он что, хочет выдать ее замуж? Она не принесла янычарскую присягу, а значит, это еще возможно, а для нее, вероятно, и единственный путь, коли на нее положил глаз Источник.

      – Полагаю, да. В смысле, конечно да.

      – Тысяча и одно извинение за то, что спрашиваю, но вы двое выглядите такими близкими. И любящими. И все же не родственники.

      Его взгляд перестал быть теплым. Теперь он смотрел с осуждением.

      – Она моя названая дочь. А в чем дело?

      Великий муфтий схватил меня за руки и потряс их.

      – Если ты должен стать святым воином в глазах Лат, нельзя нарушать ее законы. Нет ничего хуже для морального духа войск, чем когда командир нарушает божьи заповеди. Воспитание девочки-рабыни – это замечательно, но только пока у нее не пойдет первая кровь. Ты не ее владелец и не ее отец. Если она тебе нравится, возьми ее в жены. Или отдались от нее.

      Я выдернул руки.

      – Мелоди – моя дочь! Как ты смеешь даже предполагать такую мерзость?!

      – Хорошо известно, как янычары поступают с дочерями. То, чем ты занимаешься в своем доме, останется только между тобой и Лат. Но на улице девушка должна быть для тебя незнакомкой. Таков закон, установленный Источником. – Он указал на себя. – Мной.

      Я слышал рассказы о янычарах, которые усыновляют сирот, девочек и мальчиков, только чтобы творить с ними немыслимое. Но я не знал, что недавно Источник полностью объявил усыновление вне закона.

      – Она моя дочь. Я не позволю тебе указывать, как мне с ней обращаться – ни дома, ни на улице.

      Я покачал головой и ушел. Никогда еще мое мнение о человеке не падало так низко за какие-то секунды.

      Оказавшись во дворце, я взял факел и зажег его огнивом. Покрывающие стены золотые надписи на парамейской вязи поблескивали в его свете.

      Я спросил янычара, стоящего неподвижно, словно цветная статуя:

      – Где маг Вайя?

      – Внизу.

      Я спустился на один пролет и задал тот же вопрос стражу у буфетной.

      – Внизу.

      Я спустился еще на один пролет и задал этот вопрос стражу в темнице. И получил тот же ответ. Тогда я спустился по спиральной лестнице, пока не оказался в полной темноте, как в гробу.

      В конце коридора у порога стояли на страже два янычара. За порогом была кромешная тьма, словно вырванная из беззвездного неба.

      – Значит, это и есть Лабиринт, – сказал я. – Я так много о нем слышал.

      Я заглянул через порог. Вход в пещеру преграждали железные прутья решетки. Открытая дверь тоже была решетчатой и скрипела на сквозняке.

      Янычары стояли с непроницаемыми лицами. Я щелкнул пальцами перед их глазами. Они находились в трансе – спины прямые, головы высоко подняты, а глаза широко открыты.

      Неужели это колдовство Вайи? Или действие Лабиринта? Осмелюсь ли я войти?

      Тьма