Девушка с корабля. Пелам Гренвилл Вудхаус

будете так любезны, – нетерпеливо прервала его миссис Хайнетт, – и отложите на другое время этот психоаналитический доклад, вы меня премного обяжете. Я хочу узнать имя девушки, на которой намерен жениться мой сын.

      – Разве я не сказал вам ее имя? – переспросил с удивлением мистер Мортимер. Странно! Как это вышло? Странно, право, как это иногда думаешь что-то сделать и не делаешь, я, знаете ли, принадлежу к тому роду людей…

      – Как ее зовут?

      – К тому роду людей…

      – Как ее зовут?

      – Беннетт.

      – Беннетт? Вильгельмина Беннетт? Дочь мистера Руфоса Беннетта? Та самая рыжеволосая девушка, с которой я встретилась на завтраке в доме вашего батюшки?

      – Вот именно. Вы замечательная отгадчица. Мне кажется, что вам удастся положить конец всей этой истории.

      – Несомненно!

      – Вот и чудесно!

      – Брак этот будет несчастлив и невыгоден для обеих сторон; мисс Беннетт и мой сын не подходят друг к другу.

      – Совершенно верно. Я сам тоже так думаю.

      – Их ауры окрашены в различные цвета.

      – Если бы это пришло мне когда-нибудь в голову, – проговорил Брим Мортимер, – я не забыл бы об этом сто лет. Окрашены в различные цвета… Теперь дело ясно, как шоколад.

      – Очень вам признательна, что вы пришли рассказать мне об этом. Я немедленно приму меры.

      – Прекрасно-с. Но как же именно? Сейчас уже довольно поздно, а она будет в церкви к одиннадцати часам.

      – Но Юстеса там не будет.

      – Вы полагаете воспрепятствовать ему?

      – Юстеса в церкви не будет, – повторила миссис Хайнетт.

      Брим Мортимер подпрыгнул в кресле.

      – Вы снимаете тяжесть с моей души.

      – Я полагаю, что душа едва ли создана для переноски тяжестей.

      – Так я пойду. Я, извините-с, еще не завтракал. Слишком был удручен. Теперь полегчало. Три яйца и ломоть жареной грудинки придутся сейчас как нельзя более кстати. Мне так кажется, что на вас можно положиться.

      – Вполне.

      – Так позвольте пожелать вам всего доброго.

      – Прощайте.

      – Совершенно верно, прощайте. Я в субботу уезжаю в Англию на «Атлантике».

      – В самом деле? Мой сын также уезжает на этом пароходе.

      Брим Мортимер вопросительно посмотрел на писательницу.

      – Надеюсь, вы не сообщите ему, кто разрушил его планы.

      – Простите?

      – Я хочу сказать-вы не подольете масла в огонь?

      – Я не вполне понимаю вас.

      – Вы не скажете ему, что именно я испортил всю его игру?

      – Я не упомяну ни единым словом о вашем рыцарском поступке.

      – Рыцарском? – повторил Мортимер, с некоторым сомнением в голосе. – Мне, конечно, судить трудно, но я вряд ли назвал бы его вполне рыцарским. Разумеется, в любви, как на войне, все дозволено. Во всяком случае, я чрезвычайно рад, что вы скроете от него мое участие в этом деле. Иначе мне было бы неприятно встретиться с ним на пароходе.

      – У вас мало шансов встретиться с Юстесом. Он чрезвычайно равнодушно