Блистательные годы. Гран-Канария. Арчибальд Кронин

вполне осознаю заурядность своего случая.

      – О, не пойми меня неправильно, – выдал Овертон свою привычную покровительственную улыбку. – Просто… даже и не надейся, что она сможет что-то сделать с твоей рукой!

      – Я и не надеюсь, – не без яда ответил Дункан. – Я ложусь сюда, чтобы просто отдохнуть.

      – Очень смешно! Тем не менее я должен отдать тебе должное, Стирлинг. С Анной Гейслер у тебя полный успех. Она, эта маленькая леди, много где бывает. Поверь мне, – Овертон многозначительно ухмыльнулся, – уметь вертеть хвостом – это важная штука!

      Дункан напрягся. В этом намеке было что-то настолько низкое, настолько отвратительное, что он был готов вышвырнуть Овертона с кресла.

      – Давай покончим с моим оформлением! У меня еще столько дел перед госпитализацией.

      – Не спеши, дружище. – Овертон нервно поигрывал с линейкой. – Разве у тебя нет амбиций?

      – А у тебя нет? – спросил Дункан.

      – А ты как думаешь? – Овертон снова улыбнулся. – Разве я не унаследовал их от своего отца? Ты же знаешь, что он начал строить новую гидроэлектростанцию в компании «Сила и свет Линтона» для половины восточных графств. Боже, старина заработает миллион! Вот и я такой же, Стирлинг. Я должен быть признан, обо мне должны говорить на самом верху.

      Губы Дункана скривились в саркастической усмешке.

      – Мы все позеленели от зависти, глядя на твою работу здесь.

      – Бог ты мой! – Овертон снисходительно усмехнулся. – Это просто трамплин для моей карьеры. Далее я отправляюсь в больницу Виктории в качестве заместителя главного врача. Затем я буду в Эдинбурге – в Фонде Уоллеса! – Он сделал выразительную паузу. – Доктор Инглис – большая шишка в тамошнем Комитете, а миссис Инглис – мой очень хороший друг. С моими мозгами, влиянием и связями я ставлю пять фунтов против шиллинга, что через пять лет я буду директором этого Фонда.

      Дункан вызывающе посмотрел на него своими темными глазами. У него было дикое желание принять пари. Но он просто сказал с холодной иронией:

      – Главное, высоко метить.

      – И смотреть, куда ноги несут.

      Овертон бросил линейку на стол и принялся возиться с необходимыми бланками:

      – В основном мои несут меня в нужные гостиные. Так вернемся же к дамам! Как ты, наверное, просек, когда вломился сюда, тут далеко не все время посвящено деловым отношениям. Такие же, стало быть, шашни и у тебя с Анной. Что ж, внеси вот сюда свое имя. Я прослежу, чтобы тебе дали место.

      Глава 24

      Заполнив и подписав бланки, Дункан в холодной, темной ярости покинул канцелярию. Наглость Овертона, его самодовольное, эгоцентричное тщеславие всегда сводили его с ума. Пошлое предположение об интимной близости с Анной добило его. Он сердито попытался забыть об этом.

      Но Овертон не забыл. У Овертона был длинный и злой язык. Вскоре история о планируемой операции, получившая соответствующий комментарий, стала широко ходить по Сент-Эндрюсу. Для любителей скандалов это было лакомое блюдо. Два дня спустя миссис Инглис остановила Дункана, когда