Виток эволюции. Леонид Сидоров

возвышался тёмный купол Исаакиевского собора.

      – Бред, бред, бред!

      Макс лихорадочно растёр виски, пытаясь избавиться от наваждения.

      Так, спокойно, спокойно… Вот он и ответ. На самом деле ничего этого нет. Слишком уж всё ненатурально. По нарастающей шло. Сначала фламинго, потом гиены, теперь вот Эрмитаж с Петропавловкой, скоро и сам царь-батюшка Пётр на паруснике пожалует… Да, налицо полная и максимально правдоподобная иллюзия. Наверно кома. Молния плюс алкогольная интоксикация. А может и то и другое вместе… Плюс коллекторами стращали. Вот мозг и решил, да лети оно всё в тартарары и создал свою приватную бредовую реальность. Почти без людей. Да и те, что есть, и то все со странностями. То глазки, то рожки… А вообще, чёрт его знает, что там на нервной почве в нейронах переклинило. Вот так вот тихо белочка и приходит. Ха, интересно, насколько детально мозг может проработать иллюзию? А что, идея! Чего тут далеко ходить. Петропавловка вот она, перед глазами. Если творчески подойти к делу, там внутри много чего. Трубецкой бастион, собор, да хоть те же маркеры катастрофических наводнений, в конце концов. Прямо вот так сходу взять и подняться на смотровую площадку собора и осмотреть город. Если это всё бред, вряд ли мозг сможет воспроизвести сразу столько мелочей. Наверняка в текстуре что-нибудь смажется, на какой-нибудь малозаметной детальке зависнет и будет системный сбой. Опять в неведомый лес выкинет, к санитарам со змеиными зрачками, или куда-нибудь ещё похуже… М-да, а вообще, жуть. Что тогда делать, непонятно. Люди бывает так и годами растениями лежат, пока не отключат. А если ещё и годами такие чудесные мультики смотреть, точно свихнёшься. Да, весёленькая вырисовывается перспектива…

      Тяжело вздохнув, Макс наклонился и по старой привычке сорвал травинку и критически оглядев, засунул в уголок рта.

      – Х-м-м, натурально как. И вот так и не скажешь, что липа. Ладно, будем посмотреть, что там у нас с текстурами…

      Задумчиво поглядывая по сторонам, побрёл к крепости.

      Кронверкская набережная едва угадывалась в гуще молодого ивняка и осинника. Вполголоса чертыхаясь и стараясь отделаться от чувства абсолютной реальности происходящего, Макс с трудом пробрался через буйные заросли. Спугнув пригревшихся на солнышке крошечных утят, выскочил на широкую песчаную отмель.

      – Э-м-м… Прошу прощенья, – запоздало пробормотал вслед возмущённо крякающей мамаше, торопливо уводящей подальше испуганный выводок.

      Макс подобрал корявый сучок и наугад потыкал вязкое дно. Нащупав твердь, отбросил палку и без колебаний шагнул в воду. Распугивая стайки шустрых мальков, направился к противоположному берегу.

      Рыбацкий глаз не подвёл. Как и ожидал, воды оказалось едва по грудь.

      – Да, что-то мелковат. Прямо скажем, так себе канальчик…

      Цепляясь за сочные стебли рогоза, Макс выбрался на берег и сходу направился к замшелой стене, подспудно отметив первое расхождение.

      Да. Точно. Заросшая набережная есть, канал, пусть плохонький, тоже есть, уточки есть, а вот памятного деревянного моста как не было.