Виток эволюции. Леонид Сидоров

по-птичьи склонил голову набок, внимательно разглядывая кисть.

      – Ну что, хиромант, – нетерпеливо продолжил Макс. – Нагляделся? Или ты погадать мне решил? Эй, молодой красивый…

      – Ае, хи тангата коэ, – несколько торжественно кивнул абориген.

      – Хорошо хоть понятно, что ничего не понятно, – пробормотал Макс. – Знать бы чего тебе так далась эта рука…

      Мельком глянув на ладонь, растеряно запнулся.

      – Вот чёрт…

      На месте кошачьего укуса розовела тонкая молодая кожица.

      – Не может быть! – Макс ошарашено поднёс ладонь к глазам. – Да не, бред какой-то… Стоп, – ожесточённо потёр виски. – Сколько времени прошло? Сутки, двое?

      Абориген выставил вперёд левую ногу и что-то горячо залопотал, указывая вниз.

      – Да бесполезно всё, не понимаю я! – взмолился Макс.

      Абориген вздохнул, наклонился к ноге и дёрнул мизинец, как бы отрывая.

      – Стоп! – Макс недоверчиво уставился на розовую кожу. – Ты это сейчас серьёзно? То есть ты хочешь сказать, он у тебя что, отрос заново?

      – Хе аха? – вскинулся абориген.

      – Ну, вырос снова? – Макс оттопырил указательный палец, дёрнул и как бы приставил заново.

      – Ае! – просиял абориген.

      – Офигеть! – потрясённо выдохнул Макс.

      Полная регенерация. Как у саламандры. Вот оно зачем ему все эти вурдалацкие замашки. Выходит, нечто передаётся со слюной. Как вирус. Стоп… Это что же, значит и глаза тоже?

      Макс кинулся в подсобку, рывком распахнул дверь и подскочил к зеркалу. Торопливо протёр пыль и вгляделся в отражение.

      – Ф-у-у…

      Вроде глаза как глаза. По крайней мере, пока. А может мутация пока не подействовала? Чёрт его знает. И так уже все галлюцинации одна хуже другой. То гиены явятся, то роботы, то мутанты. Кстати, да, о роботах. Надо бы поспешать. Вот-вот батарейка сядет. И тогда уже с галлюцинацией никак не поговоришь.

      Наскоро утерев чумазое лицо, Макс выскочил в холл. Абориген с интересом наблюдал за действиями.

      – Слушай, генацвале, – повернулся Макс. – Я тут пчёлок немного потревожу, ничего? – кивнул наверх. – Медку очень надо. Немножко, килограмм пять. Для друга.

      Змеиноглазый пожал плечами и что-то односложно буркнул.

      – Да уж, – сокрушённо вздохнул Макс. – Наверно суахили вообще самый сложный язык. Ладно, по крайней мере, на пасечника ты не очень похож…

      Прихватив из подсобки трухлявую простыню и стремянку, целеустремлённо побрёл к винтовой лестнице. Змеиноглазый бесшумной тенью скользнул следом.

      – У-ф-ф, – едва не повалив стремянкой рыцарей, Макс неуклюже развернулся к лестнице и остановился на первой ступеньке немного перевести дух.

      – Дружище, раз уж ты тут, может поможешь? – выразительно глянул на аборигена и без всякой надежды подёргал ножку стремянки. – Туда, затащить! – махнул вверх. – Туда! Понимаешь?

      Абориген с готовностью ухватился за железку.

      – Хаере маи!

      – Во, надо же, хоть с юга, а ведь понимает! – восхитился Макс.– Ну тогда пошли!

      Пыхтя и громыхая,