Учитель. Кем бы ты ни родился, всегда есть шанс изменить свою судьбу. Анжелика Рэй

быть о том, чтобы мне думать о ней.

      Я встал под душ и постарался сконцентрироваться на теплой воде, которая текла мне на голову. Но в сознание все равно пробивался образ Лили с ее сочной, как у нежного цветка, кожей, и мне становилось невыносимо. Я не мог осознать и распознать свои чувства. Это была неразличимая смесь из стыда, страха и какого-то еще чувства, напоминающего страсть. В то же время у меня есть Санита. Мы с ней пока не пара, но вроде бы все к тому идет. Мысль о Саните тоже вызывала во мне теплое чувство. Я попытался сравнить эти два чувства между собой. Прямо там, стоя под душем. Эти две женщины были очень разными и вызывали во мне разные чувства. Санита внушала мне спокойствие и уверенность. Легкую радость. От мысли, что она у меня есть (если можно так сказать), мне становилось тепло и уютно.

      Что же касается Лили… Даже когда я пытался осторожно, из-за угла, подкрасться к тому, чтобы представить себя вместе с ней, я словно тут же обжигался и пугался. Я боялся этой мысли! Не осмеливался даже думать в этом направлении. Тут я подумал, что, возможно, именно недоступность Лили и то, что она была для меня под запретом, делала ее такой привлекательной. Возможно, если бы я мог так мечтать о каком-то другом растении, мне бы это быстро надоело или я бы разочаровался…

      Отложив свой психоанализ до лучших времен, я вышел из душа и оделся. «Что поделаешь?» – подумал я. Лучшее, что я мог сделать – это не давать воли своим фантазиям и постараться дистанцироваться от Лили.

      Следующие несколько дней я мучился от переплетения темных, мрачных мыслей в своей голове. Мне тягостно было видеться с братом, потому что тогда меня начинала мучить совесть. Я также боялся, что Лили вновь неожиданно придет (хотя это было и маловероятно). Я укорял себя за то, что чувствую… за то, что не должен быть чувствовать.

      Несколько дней я почти ничего не ел, почти не спал и почти не обращался в зверя. Если долго не обращаешься в зверя, значит находишься в сильном напряжении. Я понял, что долго так продолжаться не может. Что мне было делать? Уйти из дома и не встречаться ни с братом, ни с Водной Лилией, пока я не почувствую, что выбросил ее из головы? Но у меня еще нет работы, да и брат не поймет, почему я вдруг ушел. Сочтет это предательством.

      Я понял, что делать нечего – нужно все ему рассказать.

      Глава 8

      Приняв решение все рассказать брату, я словно очнулся ото сна. Что все это время происходило? Какой вообще сегодня день недели?

      Тут я понял, что пропустил обед у Шанхольцев, который был назначен на среду. Теперь был уже четверг. Ну и ладно, не очень-то и хотелось мне туда идти.

      Как назло, Гепарда не было дома. Он часто был занят работой. С тех пор как он сблизился с Лили, он был кем-то вроде агента, организующего ее концерты. Однако в его работе было пять процентов реальной работы и девяносто пять процентов того, что он называл «поддержанием связей», – светских приемов, визитов, событий и тому подобных вещей. Я бы с ума сошел от такой работы.

      Вернулся он