Кадет королевы и другие рассказы. Джеймс Грант

или остановила меня ласковым жестом, как мать своего ребенка, в то время как ее яркие сияющие глаза мягко улыбались мне, возможно, больше с нежностью, чем любовью; в то время как во всем ее облике было много достоинства и уверенности в себе.

      – Где я? – был мой первый вопрос.

      – Со мной, – наивно ответила она, – разве этого недостаточно?

      Я поцеловал ей руку и сказал:

      – Пуля, я помню, сразила меня в месте захоронения на дороге в Салбро – странно!

      – Почему странно?

      – Я люблю бродить среди могил, когда бываю в задумчивом настроении.

      – Среди могил, почему? – спросила она.

      – Они выглядят такими мирными и тихими.

      – Смеялась ли она над моей непривычной серьезностью, но такой странный огонек, казалось, заиграл в ее глазах, на зубах и на всем ее прекрасном лице? Я снова поцеловал ее руки, и она оставила их в моих. Обожание начало наполнять мое сердце и глаза и едва слышно слетать с моих губ; ибо необычайная красота девушки сбивала меня с толку и опьяняла; и, возможно, меня ободрил прошлый успех не в одном любовном романе. Она попыталась отдернуть руку, сказав:

      – Не смотрите так; я знаю, как легкомысленно вы относитесь к любви другого человека.

      – Вы о моей кузине Марии Луизе? О! Что из этого? Я никогда, никогда не любил до сих пор! – и, сняв с ее пальца кольцо, я надел на него свой прекрасный опал.

      – И ты любишь меня? – прошептала она.

      – Да, тысячу раз, да!

      – Но ты солдат, к тому же раненый. Ах, если бы ты умер до того, как мы встретимся снова!

      – Или, если ты умрешь раньше? – сказал я, смеясь.

      – Умру? Я уже мертва для мира, но, живые или мертвые, наши души едины, и…

      – Ни небеса, ни подземные силы теперь не разлучат нас! – воскликнул я, когда к искренности внезапной страсти, которую она внушила мне, начало примешиваться что-то мелодраматическое. Она была такой импульсивной, такой яркой и пылкой по сравнению с холодной, гордой и спокойной Марией Луизой. Я смело заключил ее в объятия; тогда ее великолепные глаза, казалось, наполнились тонким светом любви, в то время как в ее прикосновении и, более всего, в ее поцелуе был странный магнетический трепет.

      – Карл, Карл! – вздохнула она.

      – Что?! Ты знаешь мое имя? А твое?

      – Тира. Но больше не спрашивай.

      – Есть всего три слова, чтобы выразить охватившие меня эмоции: замешательство, опьянение, безумие. Я осыпал поцелуями ее прекрасные глаза, ее мягкие локоны, ее губы, которые наполовину встретились с моими, но избыток радости вместе с болью от моей раны начали одолевать меня; сон, растущее и дремотное оцепенение, с которым я тщетно боролся, овладело мной.. Я помню, как сжал ее маленькую крепкую ручку в своей, словно желая спасти себя от погружения в забытье, а потом – больше ничего, больше ничего!

      Когда я снова пришел в сознание, я был один. Солнце вставало, но еще не взошло. Пейзаж, заросли, через которые