Донные Кишотки. Геннадий Владимирович Руднев

за мной. Разуйся. Так надёжнее будет.

      Циля разулась. Камень под ногой был гладок и прохладен.

      – Не торопись. Считай ступеньки вслух. После каждой сотой – площадка для разворота. На девяносто девятой тормози, а то ногу сломаешь. Всего разворотов пять будет.

      – А назад как пойдём?

      – На лифте, дурочка. Его рабочие отключили. Он внизу стоит. Чтобы пьяные студиозусы не баловались… Ладно, считай. А я вниз побегу. Давай свои канистры. Воду долго наливать. Пока доплетёшься, глаза привыкнут, много чего различать научишься. Да и очки сними! Тут они – без пользы.

      Йошка с зеркальцем убежала по ступеням вниз, оставив Цилю в одиночестве.

      Циля начала отсчёт в темноте, думая о своём.

      «Как мне повезло!.. Шесть… В шесть я уже на подготовительных в универе училась. В келье по тридцать девок спали, пока папка до Генсекса дослуживался. И, какой молодец, за три года две сотни детей заделал! Меня тогда сразу в десятиместку перевели… А как бели пошли, конкурсы начались. Сначала – на слух. Камешки бросали, они падали на стол и по звуку их вес нужно было определить. Я в третий тур прошла. До грамма могла услышать. Потом по шороху ткани – состав определяли. Я лён от шёлка за двадцать шагов различала. Позже – высоту звука в неполных пробирках. Ну, это, не знаю как для кого, а для меня самое простое было. Я частоту по основному тону с детства ещё слышала. С тембром ещё проще – раскладывала на обертоны, могла даже плотность жидкости угадать в пробирке, если у них толщина стекла одинаковая. На Олимпиаде Йошка тогда первое место заняла, а я – третье. На втором девочка одна оказалась, но её дисквалифицировали. Камертон в кармане нашли, четыреста сорок герц выдавал…

      Ой, собьюсь!.. Нельзя цифры называть… Восемьдесят седьмая ступенька… Ещё двенадцать, и – разворот… Потом конкурсы на осязание все выигрывала. Главное – чтобы поверхность сухая была. Температуру до десятой доли градуса угадывала, материал – легко, по нему стучать разрешали. Даже цвет кожи у мальчиков могла угадать, смотря до чего у них дотронуться… Иного по попке погладишь, а у него щечки покраснеют. У другого – мошонку потеребишь, он бледнеет сразу. Разницу на щеках по цветовой яркости в люменах выдавала комиссии. Вот тогда Йошка меня и приметила. Опять повезло!

      Девяносто девять… Разворот… О, да я его уже вижу!.. Другие девочки на воду тратились, чтобы глаза перед экзаменом на остроту зрения промыть, а я – кулаком потру и готова! Одного серого семьдесят семь оттенков различала, а Йошка – только пятьдесят… Развернулись, дальше пошли…

      Вообще, Йошка не раз говорила, что у меня наследственность круче. Будто мои предки вкус ещё при первой пандемии потеряли и уже у них начали другие органы чувств обостряться. Не зря, мол, папка Генсекс меня в свои дочери произвёл. Древняя порода, способная… Да и внешностью не обижена. Только смущаюсь иногда. Могу просто посмотреть на парня и кончить…Или он на меня посмотрит… Моргнуть не успеет, а я уже и готова… Йошка завидует просто. Но я