Итальянские каникулы. Чао, лето!. Александра Хоменок

река есть. А там и до моря недалеко, думаю я свои отвлекающие мысли.

      – Пенья, – снова читаю вслух название с таблички перед мостом.

      Голос уже ближе, где-то под подмышкой.

      Речка течет вдоль дороги от самого знака и уходит резко влево там, где высаживается Митька. Когда Ирина назвала его фамилию, я совсем растерялась: как-то неуклюже повернулась и задела его рукой, потом зацепилась за стоящую в проходе сумку и упала коленом на что-то твердое, в довершение – ругнулась, хотя я вообще не такая.

      – Пока, – промямлил Митька.

            Я смотрела, как он тащит свой баул по проходу, и молила-просила себе хорошую семью или чтобы где-нибудь разверзлось и все застыло бы вот так, когда я могу еще дотянуться до митькиной спины. Но все ползло ровно не туда, затягивалось и закольцовывалось, как и должно было. Митьку забрали, я осталась последней. Даже речка и та утекала от меня куда-то в противоположную сторону. Следующая остановка – моя новая итальянская семья.

      День нового дома

      Дом приемной семьи был последним на улице ДаВинчи. Белые фасады, два этажа, лестница и два окна – дом состоял из таких блоков, похожих на дома чернобыльских переселенцев, в одном из которых несколько лет жила баба Маша. Я посмотрела на окна второго этажа – на меня тоже посмотрели. Это была Руби.

      – Ciao! – выкрикнула она и скрылась.

      – Это твоя хозяйка, – уточнила Ирина, – скоро увидимся, пока.

      Когда я зашла внутрь, дом замер. Я наоборот – ожила.

      – Уау, – разом выдохнула я десять часов дороги прямо в белые стены.

      – Е? – переспросила Руби.

      – Бьютифул, белла, красьива, – перевела я свое «здравствуйте» на все известные мне языки.

      – Ааа, – поняла Руби, – кесинемольтопьювольчеинонмире4, – пояснила она и показала на стену над камином с пригвожденными к ней тарелками.

      – Си-си, – не поняла я, но решила согласиться.

      Дом услышал мой голос и тоже согласился – принять меня на этот месяц. Мне резко расхотелось становиться своей, даже гостьей. Я захотела обратно, сразу, моментально. Дом молчал. А я бормотала уговаривала себя, что

      нам придется смириться друг с другом,

      и не нужно мне телека на полстены,

      и этого кресла с накидкой в розочки,

      если только этот журнальчик там, на низком столике слева.

      На обложке девушка в голой грудью. Ей хорошо, это видно по запрокинутой голове и баночке с кремом в руке. Обязательно узнаю, как он пахнет, и стану такой же, голой и довольной. Я протянула к журналу руку, но только в мыслях.

      Руби отодвинула стул и показала на бежевую седушку с виноградным орнаментом. Сама присела на тот, что напротив.

      – Но, – чуть громче, чем требовалось, ответила я и потерла спину.

      Она, пожав плечами, встала.

      И тогда тарелки на стенах чуть заметно покачнулись. Вперед-назад. Они знали это слово, такое короткое и непобедимое. Они бы хотели ответить так же, но как и я были приговорены к этим стенам до лучших времен, в которые даже я верила.

      Я

4

Непереводимый набор слов, которые героиня не понимает.