Действующее лицо и исполнители. Анатолий Агарков

лестела потом. Лицо типично славянское. Русые волосы сами собой разделялись на прямой пробор.

      В село по асфальту можно было попасть двумя путями. Если свернуть сейчас направо, в сторону Челябинска (о том предупреждала стрелка указателя), то выйдешь к медгородку. Если прямо идти (по указателю – на Увелку), то путь будет длиннее, но попадешь в самый центр села. Его Серега и избрал.

      Навигацию эту ему подсказала симпатичная горничная, из местных. Но отчего-то ничего не промолвила про грозу и дождь. А свинцовая туча уже двигалась пешеходу навстречу.

      Встал вопрос – кто быстрее: Сергей доберется до спасительной крыши или таки ливень прищучит его в дороге?

      Нарышкин ускорил ход, но ещё не бежал, хотя мог – на нем был спортивный костюм и кроссовки удобные на ногах.

      В селе было тихо. Казалось, что дома, палисадники, огороды и сама улица съежились в предчувствии ливня. А гром гремел, молнии блистали да и сами тучи уже над головой. Казалось – вот-вот…

      Нарышкин упрямо твердил себе – не побегу; вон, кажется что-то похожее на сельский дворец культуры; совсем немного осталось; дойду…

      Он уже вертушку прошел, заменяющую калитку в ограде, когда первые крупные капли тяжело упали на землю, взбивая пыль. И тут Серега припустил…

      На высоком и широком крыльце СДК стоял мужчина с тугим хвостиком волос на затылке и с любопытством наблюдал, как приезжий спасается от грозы. Неизвестный стоял неподвижно – несуетностью и основательностью своей напоминал камень, торчащий в стрежне реки, о который разбиваются струи.

      Но струй не было – в смысле, потока зрителей – он стоял один и наблюдал за бегущим от дождя человеком.

      – Успели? – приветливо спросил, когда Нарышкин, прыгая через две ступени, взлетел на крыльцо.

      – Да уж, – посетовал тот, – ещё бы чуть-чуть и до нитки.

      – Ну, пойдемте в зал, – пригласил местный, будто специально поджидал последнего зрителя и распахнул перед ним дверь. – У нас сегодня генеральная репетиция.

      В полупустом концертном зале под музыку из колонок нарядные женщины (в русских народных платьях) задорно пели про Дарью, которая и собой-то хороша и душой не подвела.

      Мужчины сели в ближайшие от входа кресла.

      У блогера по жизни Нарышкина зачесались руки – достал мобилу:

      – Можно?

      – Что? Снимать? Да пожалуйста!

      Артисты на сцене меняли друг друга, ведущие торжественно анонсировали в пустующий зал – генеральная репетиция!

      А Нарышкин снимал!

      – Здорово! – высказал он свое восхищение мужику с косичкой на затылке.

      Тому понравилась похвала. Улыбнувшись, протянул ладонь для пожатия:

      – Илья.

      – Сергей. Нарышкин. Блогер.

      – Сегодня генеральная репетиция. А через три дня районный конкурс. Комиссия приедет. Впервые, кстати. Обычно мы в район катались. А дома и стены помогают – дадим им жару. Вы, как я понял, из санатория – так приходите, если дождя не будет.

      – Крыша промокает? – пошутил Серега.

      – Вы промокните. Нет машины?

      – Я из Москвы. А в столице сейчас каршеринг в моде – удобно, никаких заморочек.

      – Как к нам попали?

      – Врачи рекомендовали гастрит придушить.

      Илья оказался пророк и философ в наряде цыганского барона. В концерте он тоже участвовал и скоро ушел на сцену.

      Нарышкину он понравился.

      На сцене цыгане, целый табор – с гитарой и песней, как положено. А новый знакомец мастерски так подсвистывал, поощряя приплясывающих.

      Когда сценка с цыганами закончилась, Илья вернулся на свое место рядом с Нарышкиным. Лоб у него сморщился, лицо сделалось значительным и важным – то ли ещё в сценическом образе, то ли собирается что-то сказать. Но молчал…

      Сергей продолжал снимать. Ему казалось, что кроме этой сцены, этого зала ничего больше на свете не осталось – даже гроза утихла за стенами ДК. На какое-то мгновение он утратил ощущение реальности: показалось, что все это происходит во сне.

      Сцена пела и плясала, звучала музыка впопад, а в пустом от зрителей зале было так уютно, что думалось – да бывают ли дожди-грозы на свете, не выдумка ли это?

      Илья, сидя рядом, искоса наблюдал и, кажется, хорошо понимал москвича – у молодого человека наступал тот миг, тот момент в жизни, когда он открывал для себя новую планету под названием СДК. Ему, столичному жителю и невдомек, что петь умеют не только Витас и Королева – песни сельских женщин берут за душу или сразу в плен. А как танцуют девчата-школьницы! Класс!

      И как на заказ, испанское болеро на сцене танцуют молодые женщины.

      Прима раскинула изгибающиеся руки, склонила голову на плечо, распахнула мечтательные глаза и поплыла-поплыла, вся изгибаясь, млея и торжествуя.

      Илья ткнул локтем соседа в бок и, кивнув на сцену, шепнул восторженно:

      – Александра!

      Высокая,