Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни. Джим Батчер

удалось не скрежетать при этом зубами.

      – Такое… – она брезгливо скривила губы, – открытое и вульгарное зрелище, как эта стена огня, достойно лишь пугать детишек или появляться в кинолентах Голливуда. Будучи грамотно выстроенными в удачный момент, они способны на короткое время напугать неприятеля, но во всем остальном бесполезны. И, само собой, выдают неважный вкус. – Она неодобрительно покачала головой. – Настоящий ужас куда тоньше и изощреннее.

      Я смерил крестную пристальным взглядом:

      – Что?

      – От завес немного толка, если на земле лежит снег, – пояснила она. – Следы, видишь ли. Скрыть такое количество индивидуальных вторжений в ландшафт довольно трудно. Поэтому, чтобы выжить, она должна выбрать другой способ.

      – Остановите это. Вы же дождетесь, пока ее убьют! – возмутился я.

      – О детка, – с улыбкой отвечала Леанансидхе, – я занимаюсь этим очень, очень давно. Любое обучение включает в себя элементы риска.

      – Угу, – кивнул я. – И посмотрите, что произошло с вашим последним учеником.

      Глаза ее блеснули.

      – Да. Из какого-то перепуганного ребенка он за считаные годы превратился в оружие, начисто сокрушившее одну из влиятельнейших мировых сил. Благодаря моему ученику от Красной Коллегии остались одни руины. И отчасти это моя рука вылепила его.

      Я стиснул зубы еще крепче:

      – И вы хотите проделать то же самое с Молли?

      – Не исключено. У нее талант к версимиломании.

      – Верси… чему?

      – К наведению иллюзий, – объяснила Леа. – У нее есть талант, но ее непонимание того, что значит по-настоящему наводить ужас, вызывает у меня отчаяние.

      – Так вот чему она у вас учится? Страху?

      – В том числе.

      – Вы не учите ее, крестная. Учителя так не делают.

      – Что есть педагогика, если не искусство растить и вскармливать силу? – отозвалась Леа. – Смертные любят трепаться о редких приступах озарения, о даре познания, но полагают, будто педагогика – такое же ремесло, как кузнечное дело, целительство или потчевание ложью с экрана телевизора. Но это не так. Это посадка ростков силы в новое поколение, и не меньше. Для нее – как и для тебя – занятия требуют реального риска. Если хочешь добиться успеха, конечно.

      – Я не позволю вам превратить ее в оружие, крестная.

      Леа выгнула дугой ало-золотую бровь и снова блеснула зубами:

      – Тебе стоило подумать об этом при жизни, детка. Скажи, что именно ты сделаешь, чтобы помешать мне?

      Я стиснул в бессилии кулаки.

      Тем временем огненная стена смутила «водолазок» – но не остановила совсем. Возможно, ей просто не хватало высоты. На моих глазах трое из них подступили к стене. Двое сцепили руки, а третий с разбега встал ногой в получившийся замок, и первые двое подкинули его вверх и вперед. Он взмыл в воздух на два десятка футов и перелетел через огонь.

      В верхней точке параболы он сделал сальто, приземлился и застыл, пригнувшись, с мачете в правой руке и пистолетом в левой. Он спокойно выпустил две пули в ту Молли, что палила