Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни. Джим Батчер

мистер Дрезден. И видела, во что они превращаются. Вот вы, ваша юная тень, – натуральный монстр.

      – Вовсе нет, – обиделся я.

      – Возможно, пока еще нет, – согласилась она. – Но… со временем, когда те, кто вам дорог, состарятся и уйдут, а вы ничего не сможете поделать, чтобы им помочь… еще как превратитесь. Вот увидите.

      – Ты ошибаешься.

      Ямочки на ее щеках сделались глубже.

      – А что вам так не нравится, новорожденная тень? Вот я не вижу ничего плохого в том, чтобы быть монстром.

      – А я вижу. Что в этом хорошего?

      – О! – Девочка тряхнула головой. – Ну не будьте же таким ограниченным. Люди восхищаются монстрами. Они слагают про них легенды и песни. Завидуют им. Вот вы, новорожденная тень, знаете, что такое монстр? Монстр – это власть. Власть и свобода выбора. Монстры вольны выбирать. Монстры определяют мир. Монстры заставляют нас быть сильнее, умнее, лучше. Монстры отделяют сильных от слабых, они как кузня, что закаляет души, превращая их в сталь. Даже проклиная монстров, мы ими восхищаемся. Мечтаем превратиться в них, хотя бы отчасти. – Взгляд ее сделался отрешенным. – Есть вещи гораздо, гораздо страшнее, чем превратиться в монстра.

      – Монстры причиняют людям зло. Я этого не делаю.

      Инес захихикала – совсем по-детски, по-девчачьи. Она крутанулась на носках, взмахнув зонтиком.

      – Гарри Дрезден, длинный хвост, – пропела она дразнилку. – Оказался вот как прост! – Она еще раз окинула меня взглядом и уверенно кивнула. – Монстр. Про вас напишут не одну книгу.

      Я открыл рот, но не выдавил из себя ни слова. Просто не нашелся что ответить.

      – Этот мир так мал, – продолжала она. – Так скучен. Так уныл. – Она одарила меня очаровательной улыбкой. – Вас никто сюда не привязывал, мистер Дрезден. Так что вас здесь держит?

      Я поежился. Холод, зародившийся у меня в желудке, потихоньку расползался по телу. Я промолчал.

      – Ах! – довольно выдохнула Инес. Взгляд ее задержался на моей могильной плите, и она склонила голову чуть набок. – А вы… правда? – безмятежно спросила она.

      Я тряхнул головой:

      – Что – правда?

      – Правда погибли за правое дело?

      Я немного подумал. И еще немного.

      – Нет, – тихо сказал я. – Нет, неправда.

      Она склонила голову в другую сторону:

      – Вот как?

      – Была одна маленькая девочка, – так же тихо объяснил я. До меня не сразу дошло, что я произношу слова вслух, а не слышу их только у себя в голове. – Ее… ее похитили. Ее собирались мучить. И я сделал все возможное. Чтобы вернуть ее. Я…

      Меня вдруг снова начало мутить. В памяти мгновенно всплыла картина смерти Сьюзен, когда ее тело силилось принять образ монстра, окончательно уступив снедавшей ее жажде крови. Я буквально ощущал на губах болезненный жар ее кожи, когда я прижался губами к ее лбу. Осязал капли ее крови, забрызгавшей меня, когда я перерезал ей горло, приведя в исполнение заклятие, которое стерло с лица земли всех сукиных детей из Красной Коллегии, посмевшей угрожать моей девочке.

      Мне