Медная пуговица. Лев Овалов

тихо ответил я. – Кроме того, здесь темно, и я не вижу, не смеетесь ли вы…

      – Вы правы, – сказала Янковская. – Сумерки сродни лихорадке.

      Она встала, подошла к двери и зажгла свет.

      – Вы спите? – громко спросила она по-немецки, обращаясь к Гашке.

      – Нет, – отозвался тот. – Мы еще не ужинали.

      Янковская усмехнулась, достала из кармана халата плитку шоколада, разломала ее и дала каждому из нас по половинке.

      – Спасибо, – поблагодарил Гашке и тут же принялся за шоколад.

      – А что же вы? – спросила меня Янковская.

      Я покачал головой.

      – Мне не хочется сладкого.

      Янковская внимательно посмотрела мне в глаза.

      – Ничего, вам захочется еще сладкого, – сказала она и кивнула нам обоим. – Поправляйтесь…

      И, не прощаясь, ушла из палаты.

      – Такие бабы, – одобрительно сказал Гашке, – вкуснее всякого шоколада.

      Утром гестаповский майор пришел к Гашке без своего помощника: записывать было уже нечего. Майор сел против Гашке.

      – Как вы себя чувствуете? – спросил майор.

      – Отлично, – сказал Гашке.

      – Вы счастливо отделались, – сказал майор.

      – Меня сохранили бог и фюрер, – ответил Гашке.

      – А что вы собираетесь делать дальше? – спросил майор.

      – Все, что мне прикажут фюрер и вы, господин майор, – ответил Гашке.

      Майор помолчал.

      – Вот что, – сказал он затем. – Мы подумали о вас, мы дадим вам возможность проявить себя настоящим немцем…

      Он нарисовал перед Гашке блестящие перспективы. Хотя Гашке родился и вырос в России, он проявил себя сознательным немцем. Гестапо ему доверяет. Его решили оставить в Риге в качестве переводчика при гестапо. Для начала он получит звание ефрейтора, остальное зависит от него самого.

      Я тут же подумал: стоит Гашке попасть в гестапо, он себя там проявит!

      – Что вы скажете на мое предложение? – спросил майор. – Мы вас не торопим, можете подумать…

      – Мне не о чем думать, господин майор, – твердо сказал Гашке. – Я благодарю за доверие и сумею его оправдать.

      Майор улыбнулся и покровительственно похлопал Гашке по плечу.

      – Я в вас не сомневался. Как только вас выпишут из госпиталя, вы явитесь в гестапо.

      Гашке проводил своего будущего начальника и немедленно завалился спать, а я…

      Я думал и час, и два, и три. Гашке безмятежно спал, а я все думал, думал…

      Что мне делать?

      Бежать! Разумеется, бежать. Пробраться к своим. Это, конечно, не так просто, но это единственный выход из положения. Выйти из госпиталя, набраться сил и бежать. Умирать я не собирался, но если придется, решил отдать свою жизнь подороже…

      Потом в поле моих размышлений попал Гашке. Этого надлежало уничтожить. Он уже достоин казни за свое предательство, а в гестапо он будет стараться выслужиться…

      Но как его убить? Я вспомнил какую-то книгу, где описывалось, как в концентрационных лагерях расправлялись с провокаторами. Набрасывали