Медная пуговица. Лев Овалов

поступков. Идите на свое место и держите себя в руках.

      3. Под сенью девушек в цвету

      Приходится сознаться, услышав призыв Гашке держать себя в руках, я растерялся…

      Да, растерялся и замер как вкопанный у кровати Гашке, обхватив руками свою подушку. Выглядел я, вероятно, в тот момент достаточно смешно.

      А Гашке тем временем повернулся опять на бок и заснул.

      Поручиться, конечно, за то, что он спал, я не могу; спал он или не спал, не знаю, но, во всяком случае, лежал на боку с закрытыми глазами, и ровное его дыхание должно было свидетельствовать, что он спит.

      Я пошел обратно к своей кровати, сел и задумался.

      Чего угодно мог ожидать я от Гашке, но только не этого! Я бы меньше удивился, если бы он внезапно выстрелил в меня из пистолета. Гашке, Гашке… А может быть, это вовсе и не Гашке? И даже наверняка не Гашке. Но тогда кто же?

      Я не выдержал, опять подошел к нему, на этот раз, разумеется, без подушки.

      – Послушайте! – позвал я его. – Господин Гашке… Или как вас там?.. Товарищ Гашке!

      Но он не отозвался.

      Я опять вернулся к своей кровати. Следовало лечь, но спать я не мог.

      Если Гашке остановил меня, вместо того чтобы тут же на месте выдать гестаповцам, значит, он не их человек. Но все его поведение противоречило тому, что он наш…

      Я решил на следующий день как следует прощупать его…

      Но с утра события начали разворачиваться с кинематографической быстротой.

      Не успели мы проснуться, умыться и выпить утренний кофе, как за Гашке пришел гестаповский лейтенант, который в предыдущие дни сопровождал гестаповского майора.

      – Хайль!

      – Хайль!

      – Я за вами, господин Гашке. Мы нуждаемся в вас…

      Я внимательно рассматривал господина Гашке, можно сказать, изучал его, пытаясь разглядеть, что скрывается за его внешней оболочкой, но сам господин Гашке не замечал моих взглядов, он даже ни разу не посмотрел в мою сторону.

      – Я весь в вашем распоряжении, господин офицер, – ответил Гашке лейтенанту. – Надеюсь, я сумею оказаться достойным сыном нашего великого отечества…

      Он прямо-таки декламировал, этот господин Гашке!

      Пришел санитар и по-солдатски вытянулся перед лейтенантом.

      – Все готово, господин лейтенант, – отрапортовал он. – Господин больной может идти переодеваться.

      – Пошли, – сказал лейтенант.

      – Мгновение. Я соберу газеты.

      Гашке принялся доставать из тумбочки полученную им за время лечения всякую фашистскую макулатуру.

      Он был в отличном настроении и даже принялся напевать какую-то скабрезную немецкую песенку:

      Коль через реку переплыть

      Желательно красотке.

      Ей полюбезней надо быть,

      Быть, быть с владельцем лодки…

      Он собирал фашистское чтиво и со смаком пел свои куплеты:

      Пообещай отдать букет,

      Отдать букет и чувства,

      А выполнить обет иль нет —

      Зависит от искусства…

      С легкой насмешливостью