Сто первый километр. Эдуард Хруцкий

приходилось ездить на обыски и задержания, то теперь он разрабатывал ювелирные комбинации, встречался с агентурой, чьи фамилии знала не только вся страна, но и Европа.

      Но после ареста Абакумова в министерстве постоянно происходили пугающие перемены. До их службы пока карающая рука Сталина не дотянулась, тем более что «план» по раскрытию заговоров идеологических диверсантов выполнялся и перевыполнялся.

      Но не чувствовал Игорь себя спокойно, совсем не чувствовал.

      Об этом с ним сегодня и начал разговор тесть.

      Они сидели на террасе, повисшей над обрывом у реки, и пили чай.

      – У вас положение в конторе пока неустойчивое, – сказал Фролов. – Я сегодня на заседании Совмина с Семеном Даниловичем пошептался…

      – С Игнатьевым? – спросил Игорь.

      – А у вас в конторе еще один Семен Данилович есть? – засмеялся тесть.

      – Если покопаться, то найти можно.

      – Найти все можно, главное, чтобы вопросы решал. – Фролов закурил.

      – Ну и что? – Игорь тоже полез за папиросами.

      – А вот что. Ситуация в министерстве сложная, генерала ты получил, Европу поглядел, пойдешь обратно в милицию.

      – Как так?

      – А очень просто. Должность замначальника московской милиции освободилась. Место генеральское, пересидишь пару лет, все успокоится, и уйдешь обратно, но на хорошую должность.

      – Неужели так плохо у нас? – Игорь внимательно посмотрел на тестя.

      – А ты сам не видишь, что в МГБ творится?

      Игорь видел и знал много такого, чего не видел его сановный тесть. Но уж больно не хотелось возвращаться в милицию, хотя должность была высокой и значительной.

      В МГБ он один из многих генералов, а в управлении – хозяин.

      Последнее время он начал получать удовольствие от возможности распоряжаться чужими судьбами. Должность замначальника столичной милиции открывала для этого большие возможности. Одно только неприятно, что придется сталкиваться с бывшими товарищами по работе. Особенно с Даниловым, с которым еще в сорок пятом у него произошел серьезный конфликт.

      Когда вся Москва с ужасом говорила о банде «Черная кошка», Муравьев вышел на ее организаторов.

      8 декабря 1945 года в доме номер 8 по Пушкинской улице при попытке совершить квартирную кражу ребята Муравьева задержали Попова, Шнейдермана и Иванова, а потом установили, что «банда» эта состояла из учеников ремесленного училища № 4.

      Они кровью подписали текст клятвы и даже татуировку на руке сделали в виде кошки.

      Но вся Москва передавала изустные истории о налетах этой «страшной банды», многие уголовники пользовались ее атрибутикой для устрашения. Партийные власти требовали обезвредить опасную бандгруппу. И тогда Муравьев написал справку по делу, пристегнув к пацанам несколько кровавых налетчиков, и через голову руководства МУРа отослал ее в горком партии. Вот после этого они и схлестнулись с Даниловым. Иван потребовал снять Муравьева с должности. Но кишка у него оказалась слишком тонкой. Игорь ушел в МГБ.

      Второй