Страх. Эдуард Хруцкий

молоток ты, Данилов. Я ребятам нашим расскажу, они со смеху помрут. Ну ты и молодец! Давай знакомиться. Свиридов я, Алексей Григорьевич. Для тебя просто Леша.

      – Так-то оно и лучше, Леша.

      – Что стряслось?

      Данилов вкратце рассказал всю историю, умолчав об удостоверении Лялина.

      – Паренька вы заловили нашего. Капитана Баскина. Он там всяких чужеземцев пасет. Понимаешь?

      – Чего не понять.

      – Ну и, конечно, наши попадаются. Тут, видишь, вопрос деликатный, как протокол ты будешь оформлять?

      – По изъятому паспорту.

      – Вот это ты удружил. – Свиридов вскочил, подошел к столу. – Ей-богу, удружил, а то начальство дознается.

      – Вот ты бы, Свиридов, с этого начал, – миролюбиво сказал Данилов, – а то сразу – органы, учить…

      – Ваня, – Свиридов прижал к груди руку, – народ-то знаешь какой нынче, каждый на чужом в рай въехать хочет.

      Он подошел к двери и крикнул в коридор:

      – Заходи.

      В кабинет вошел Баскин.

      – Вот что, Боря, – сказал ему Свиридов, – ты на все вопросы подполковника Данилова ответь, помоги коллегам.

      – Вот протокол допроса официанта, ознакомьтесь. – Данилов протянул капитану бумаги.

      Баскин внимательно прочел, положил на стол.

      – Я, товарищ подполковник, эту компанию помню. Из той четверки знаю только блондинку, на нее у нас есть установочные данные.

      – Вот это дело, приятно с чекистами работать рука об руку, – обрадовался Данилов. – Ну а теперь, гражданин Костромин, давайте все это официально оформим.

      Когда они закончили писать протокол и даже чаю попили, Свиридов сказал прощаясь:

      – Ты, Ваня, со мной пошли одного из своих ребят, я ему установочные данные на эту бабу дам, – и у самых дверей добавил: – Бумажка-то насчет удостоверения вашего Лялина у меня лежит, я ей, Данилов, ходу пока не дам. Разыщешь урок – порву, а нет – сам понимаешь.

      – Спасибо, Леша. Значит, уже успел.

      – А ты как думаешь, Ваня? Так что хорошим людям в этой жизни надо вместе держаться.

      Чекисты ушли, а Данилов еще раз подумал о скотине Сажине. «Вот надо же, успел телегу сочинить. А может, не он? Наверняка агенты госбезопасности у них в МУРе тоже осели».

      И Данилов вспомнил, как несколько лет назад прямо на работе забирали хороших сыщиков и преданных делу людей. Забирали, увозили, и они исчезали навсегда.

      Кто-то же закладывал их.

      Нет, наверняка агентурная сеть НКГБ работает и в их конторе, поэтому и народ на Петровке стал не таким, как в тридцатые. Тогда в отношениях искренности было больше.

      Белов

      Утром его вызвал Данилов.

      – Ну, как дела у тебя, Сережа?

      – Все в порядке, Иван Александрович.

      – Здоровье?

      – Пока в норме.

      – А что с квартирой? Вернулись родственники?

      – Вернулись, Иван Александрович. Квартиру разменяли. Я в том же доме остался, у меня однокомнатная, а предки на Пушкинскую переехали.

      – Значит, все хорошо?

      – Отлично.

      Но