Страх. Эдуард Хруцкий

Данилов.

      – Каждую среду идем вчетвером, трое моются, а один караулит, потом мы приходим, он моется.

      – Если удостоверение всегда при вас, растолкуйте: как оно попало в чужие руки? – Данилов встал.

      Лялин не успел ответить. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел замначальника московской милиции, начальник политотдела полковник Сажин. Данилов его терпеть не мог, потому что в этом маленьком худом человеке уживалось столько злобы и подлости, что вполне бы хватило на население города средней руки.

      – О чем беседуете? – не здороваясь, спросил он.

      – О делах наших невеселых, – зло ответил начальник.

      – А это ты, полковник, прав. Дела у вас из рук вон плохие. Городом овладели преступники, а начальник ОББ чаи гоняет. Так, что ли, Данилов?

      Иван Александрович молчал.

      – Ишь ты, какие костюмы-то носим в то время, как вся…

      – Товарищ полковник, – лицо начальника налилось темно-багровым цветом, – попрошу по существу. А что касается костюма начальника ОББ, так отрезом его наградили за ликвидацию банды «докторов».

      – Ты по существу хочешь? Изволь. Бдительность вы, дорогие товарищи, потеряли. Бдительность чекистскую. Поэтому и гуляют по Москве бандиты с вашими удостоверениями. Так что же, Лялин?

      – Мое удостоверение при мне, товарищ полковник.

      – Ишь, при мне, – передразнил Сажин и нехорошо покосился на колодку на кителе Лялина и новую медаль.

      «Завидует. Он же завидует наградам Лялина», – понял Данилов.

      Над карманом кителя всемосковского политрука скромно висели «Красная Звезда», «Знак Почета» и медаль «За трудовое отличие». Ее, кстати, в сороковом вручали обоим: Данилову и Сажину.

      – Ты здесь партизанскими наградами не тряси, Лялин, – зло сказал Сажин. – Ты на нашей работе заслужи награды, тогда тебе честь и хвала. А пока ты, Лялин, утратил чекистскую бдительность. Ты знаешь, что такое красная книжечка работников органов? Это частичка нашего знамени. Понял?

      Лялин молчал.

      – А ты, значит, врагу это знамя отдал!

      – Погодите-ка, товарищ полковник, – Серебровский вскочил, – это не разговор. Ты, Лялин, иди, делом занимайся, мы без тебя перетолкуем.

      Капитан вышел из кабинета.

      – Я смотрю, – продолжал Серебровский, – вы уже статью шьете боевому офицеру? – Он подошел к Сажину: – Ловко это у вас получается.

      – А вы, товарищ Серебровский, не очень-то, не очень, – Сажин назидательно поднял палец, – у вас в личном деле тоже кое-что есть.

      – За своих баб, товарищ Сажин, я готов отвечать на любом уровне, а вот офицеров наших марать не позволю.

      – Все, – начальник хлопнул ладонью по столу, – товарищ полковник, у вас есть обоснованные претензии к руководству МУРа?

      – Найдутся.

      – Тогда давайте говорить об этом у руководства.

      – Ну что же, там и поговорим.

      Сажин вышел из кабинета, долбанув при этом дверью.

      Данилов

      Он вернулся в свой кабинет, снял пиджак, расстегнул воротник и расслабил галстук.

      «Все-таки редкая скотина