Никола зимний. Сергей Кузнечихин

А ты откуда знаешь?

      – Один с черными усиками?

      – Точно, с усиками. Самый наглый.

      – Они к нам приставали, усатый меня по заду хлопнул. Ты из-за нас подрался?

      Не признаваться же, из-за кого вышел сыр-бор, а врать язык не поворачивался, и он утвердительно кивнул.

      Какая сила тянула его на реку, он понял только после того, как умылся. Освежил голову и вспомнил, что в береговой избушке у него заныкана бутылка. Предложил Галке продолжить выпускной на другом берегу. Согласилась она радостно, а в лодке притихла, сидела молча, но он не обратил внимания. Мотор лежал дома, шел на веслах, лодку сильно сносило, а хотелось подогнать прямо к избушке, поэтому греб без роздыху. Ткнувшись в береговой песок, выскочил из лодки, чтобы вытащить ее подальше. Но Галка поспешила встать, и когда он в очередной раз поддернул, она взмахнула руками и упала в воду. Плашмя. В красивом белом платье. У него сорвался матерок. Подбежал к девчонке, но она уже встала и вылавливала на дне слетевшие туфли. Он ожидал истеричных слез и обвинений, но Галка рассмеялась:

      – Прости дуру, не устояла.

      – Это я виноват, дернул, а не посмотрел, что ты поднялась.

      – Хотела, чтобы тебе легче было вытаскивать лодку.

      – Пошли сушиться. Придется и тебе самогонки принять, от простуды.

      – А чё я, не пробовала, чё ли! С Веркой отлили у папки, а в бутылку воды добавили, чтобы он не заметил.

      – Не бойся, не продам. Бежим в избушку, печку затоплю. – Затолкал весь запас бересты и лучины. Оглянулся на Галку, девчонка стояла, обхватив себя обеими руками, ее трясло. – Мокрое скидывай, в мою рубаху оденешься.

      Он вышел на улицу. В ботинках чавкала вода. Надо было переобуваться. Озверевшие комары лезли в глаза и уши. Переждав минут пять, постучал в дверь. Галка не ответила. Чуя неладное, резко вошел. Аккуратно развешанное платье белело на вешалах. Галка, не успевшая надеть рубаху, стояла спиной к печке, грелась. Он попятился к двери, но она поймала его за руку. Грудь и живот у нее были холодными, а спина под его ладонями горячая.

      И не смог удержаться. Когда понял, что он у нее первый, мелькнул испуг, но Галка так доверчиво прижималась к нему, что страх перед утренними объяснениями не отогнал желание обнять ее как можно крепче.

      День назад она была для него обыкновенной соседской девчонкой, на которую почти не обращал внимания, а утром, глядя, как она, одетая в его старую рубаху, разливает по кружкам чай, сказал:

      – Давай поженимся. – И удивился, что она восприняла предложение как должное.

      В лодке ее потянуло на песни, и не какие-то молодежные, а старинные – «Из-за острова на стрежень», «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал»… Не удержался и стал подпевать, там, где знал слова.

      На берегу она встала перед ним и, заглядывая в глаза, спросила:

      – Ты понял, что я специально в воду упала?

      – Правда, чё ли?

      – Не хотела признаваться, но нельзя начинать с обмана, ты же со мной по-честному.

      – И платье не пожалела?

      – А чё его жалеть, другое сошью.

* * *

      Слухи