Одинокий волк. Джоди Пиколт

отвечать на вопросы.

      Голос матери очень сух. Взгляды трех пар глаз прожигают меня, как пламя – бумагу.

      – Мэм, мы понимаем, что ее здоровье сейчас важнее всего.

      – Если бы вы это понимали, вас бы здесь не было.

      Иногда я смотрю передачу «Закон и порядок». Мне прекрасно известно, как благодаря микроскопическому кусочку облупившейся краски скрывающий правду преступник может получить пожизненный срок. Но я не знаю: полицейские пришли, потому что так заведено при каждой аварии? Или им что-то известно?

      На лбу выступает пот, сердце бьется чаще. И я понимаю, что больше не получится притворяться спящей. Мой пульс строчкой бежит по монитору рядом с изголовьем кровати, у всех на виду. От понимания этого только хуже. Я представляю, как растут под удивленными взглядами цифры.

      – Неужели вы действительно думаете, что ее отец намеренно пытался разбить машину? – спрашивает мать.

      В палате повисает недолгая тишина.

      – Нет, – отвечает полицейский.

      Сердце колотится так быстро, что в палату вот-вот ворвется медсестра с криком: «Код синий!»

      – Тогда зачем вы вообще сюда пришли? – спрашивает мать.

      Я слышу, как шуршит одежда полицейского. Сквозь опущенные ресницы я вижу, что он протягивает матери визитную карточку:

      – Не могли бы вы позвонить, когда она проснется?

      Их шаги эхом разносятся по коридору.

      Я считаю до пятидесяти. Считаю медленно, добавляя «Миссисипи» после каждой цифры. И только потом открываю глаза.

      – Мам? – говорю я; голос состоит из углов и скрипов.

      Мать сразу присаживается на край кровати:

      – Как ты себя чувствуешь?

      Плечо все еще болит, но гораздо меньше, чем раньше. Свободной рукой я дотрагиваюсь до лба и чувствую опухшую кожу и швы.

      – Разбитой, – отвечаю я.

      Мать тянется к моей руке. На пальце у меня зажим, сквозь кожу просвечивает красный огонек. Как у И-Ти из фильма «Инопланетянин».

      – Ты попала в аварию и сломала плечо, – объясняет мать. – В четверг ночью тебе сделали операцию.

      – А сегодня какой день?

      – Суббота.

      Получается, пятница полностью выпала из моей жизни.

      Я пытаюсь сесть, но оказывается, что это невозможно с одной рукой, плотно примотанной к телу.

      – Где папа?

      По ее лицу пробегает тень.

      – Нужно сказать сестре, что ты проснулась…

      – Он жив?

      К глазам подступают слезы.

      – Я видела рядом с ним парамедиков, а потом они… они…

      Я не могу закончить фразу, потому что внезапно и скрытность, и взгляд матери, и галлюцинация с явлением молодого отца складываются в одну картину.

      – Он умер! – в ужасе шепчу я. – И ты не хочешь мне говорить.

      Мать сильнее сжимает мою руку:

      – Отец жив.

      – Тогда я хочу его увидеть!

      – Кара, ты сейчас не в том состоянии…

      – Черт возьми, дай мне повидаться с ним! – кричу я.

      Во всяком случае, крик привлекает внимание. В палату