Детство Иисуса. Джон Максвелл Кутзее

разберусь, что можно сделать.

      Они выходят за ворота, пересекают улицу и усаживаются в тени деревьев. Мальчик пристраивает голову ему на плечо.

      – Пить хочу, – жалуется он. – Когда ты найдешь кран?

      – Тс-с, – говорит он. – Слушай птиц.

      Они слушают странную птичью песню, чувствуют кожей странный ветер.

      Появляется Ана. Он встает, машет ей. Мальчик тоже поднимается на ноги, руки жестко прижаты к бокам, большие пальцы стиснуты в кулаках.

      – Принесла попить вашему сыну, – говорит она. – На, Давид, пей.

      Ребенок пьет, возвращает ей чашку. Она убирает ее в сумку.

      – Хорошо? – спрашивает она.

      – Да.

      – Хорошо. Теперь пошли со мной. Идти неблизко, но можно считать это зарядкой.

      Она стремительно шагает по дорожке через парковую зону. Привлекательная девушка, спору нет, хотя такая одежда ей не к лицу: темная бесформенная юбка, белая блузка, тесная у горла, туфли на плоской подошве.

      Будь он один, шел бы с ней в ногу, но с ребенком на руках – никак. Он окликает ее:

      – Пожалуйста, не так быстро!

      Она не обращает на него внимания. Расстояние между ними увеличивается, он спешит за ней через парк, через дорогу, еще раз через дорогу.

      Она останавливается перед узким простеньким домом.

      – Тут я живу, – говорит она. Отпирает входную дверь. – Идите за мной.

      Она ведет их по сумрачному коридору, через боковую дверь, вниз по ветхой деревянной лестнице, в маленький двор, заросший травой и сорняками, окруженный с двух сторон деревянным забором, а с третьей – сеткой.

      – Присаживайтесь, – говорит она, кивнув на ржавый кованый стул, наполовину заросший травой. – Принесу вам что-нибудь поесть.

      Садиться ему не хочется. Они с мальчиком остаются у дверей.

      Девушка появляется с тарелкой и кувшином. В кувшине – вода. На тарелке – четыре куска хлеба, намазанные маргарином. В точности этим они завтракали на благотворительном пункте.

      – Как новоприбывшим, вам по закону полагается останавливаться в предписанных местах проживания или в Центре, – говорит она. – Но это ничего, если вы первую ночь проведете здесь. Поскольку я – работник Центра, можно доказать, что мой дом считается предписанным местом проживания.

      – Вы очень добры, это очень щедро, – говорит он.

      – Вон там, в углу, остались кое-какие материалы. – Показывает. – Можете соорудить себе укрытие, если хотите. Сами справитесь?

      Он смотрит на нее растерянно.

      – Не уверен, что правильно понял, – говорит он. – Где именно мы проведем ночь?

      – Тут. – Она обводит рукой дворик. – Я вернусь чуть погодя и посмотрю, как у вас идут дела.

      Строительные материалы, о которых идет речь, – полдесятка листов оцинкованного железа, местами проржавевшего насквозь: явно старая кровля. Обрезки досок. Это какое-то испытание? Она действительно предлагает ему спать с ребенком под открытым небом? Он ждет ее обещанного возвращения, но она