Детство Иисуса. Джон Максвелл Кутзее

Делаю то-сё. Получаю небольшой грант от Асистенции. Мне хватает. Есть вещи поважнее денег.

      – Вы имеете в виду музыку?

      – Музыку, да, а еще то, как человек живет. Как человеку жить.

      Хороший ответ, серьезный ответ, философский ответ. Он на мгновение умолкает.

      – Вы много общаетесь? – спрашивает он. – В смысле, – отваживается он, – у вас есть мужчина в жизни?

      Она хмурится.

      – У меня есть друзья. Некоторые – женщины, некоторые – мужчины. Я не делаю различий.

      Тропинка сужается. Она идет впереди, он отстает, разглядывает, как колышутся ее бедра. Он предпочитает женщин поплотнее. И все же Элена ему нравится.

      – А я от этого различия отказаться не могу, – говорит он. – Да и не хотел бы.

      Она замедляет шаг, чтобы он смог ее догнать, смотрит на него прямо.

      – Никто не должен отказываться от того, что для него важно, – говорит она.

      Мальчики возвращаются, пыхтя после бега, пышут здоровьем.

      – У нас есть попить? – спрашивает Фидель.

      Разговор возобновляется лишь в автобусе по дороге домой.

      – Не знаю, как у вас, – говорит он, – но у меня прошлое не умерло. Подробности размываются, но ощущение, какова была жизнь когда-то, все еще вполне живо. Взять, к примеру, мужчин и женщин: вы говорите, что уже превзошли такие мысли, но я‑то нет. Я все еще чувствую себя мужчиной, а вас – женщиной.

      – Согласна. Мужчины и женщины различаются. У них разные роли.

      Мальчишки на сиденье впереди шепчутся и хихикают. Он берет руку Элены в свою. Она не вырывает ее. И все же непостижимым языком тела ее рука дает ответ. Она умирает в его ладони, как рыба, вынутая из воды.

      – Можно я спрошу? – говорит он. – Вы уже ничего не чувствуете к мужчинам?

      – Я не не чувствую, – отвечает она медленно и осторожно. – Напротив, я чувствую благую волю, большую благую волю. И к вам, и к вашему сыну. Тепло и благую волю.

      – Под благой волей вы имеете в виду, что желаете нам блага? Я пытаюсь понять. Вы к нам благоволите?

      – Да, точно.

      – Должен сказать, что благую волю мы встречаем здесь постоянно. Все желают нам блага, все готовы быть к нам добры. Мы прямо-таки в облаках благой воли. Но все это несколько абстрактно. Можно ли утолить наши нужды одной лишь благой волей? Не в природе ли нашей желать чего-то более осязаемого?

      Элена неторопливо отнимает руку.

      – Вы, может, и хотите чего-то большего, чем благая воля, но лучше ли благой воли то, чего вы хотите? Вот каким вопросом стоит задаться. – Она умолкает. – Вы все время говорите о Давиде «мальчик». Почему не по имени?

      – Имя Давид ему дали в лагере. Ему не нравится, он говорит, что это не настоящее его имя. Я стараюсь без необходимости его так не называть.

      – Сменить имя довольно просто, между прочим. Идете в регистрационную контору и заполняете бланк на смену имени. И все. Никаких вопросов. – Она склоняется вперед. –