Детство Иисуса. Джон Максвелл Кутзее

говорит Дага.

      – Нету нормы. Нам всем платят подневно.

      – Пятьдесят мешков в день, – говорит Дага.

      – Мы носим больше.

      – Сколько?

      – Больше пятидесяти. Нормы нет. Каждый несет, сколько может.

      – Пятьдесят. Не больше.

      – Вставай. Хочешь курить – жди перерыва.

      Обстановка накаляется в полдень пятницы, при расчете. Когда Дага подходит к доске, служащей столом, Альваро склоняется к казначею и шепчет что-то ему на ухо. Казначей кивает. Выкладывает деньги Даги на доску перед собой.

      – Что это? – говорит Дага.

      – Твоя плата за отработанные дни, – говорит Альваро.

      Дага подбирает монеты и быстро, презрительно швыряет их казначею в лицо.

      – Это за что? – говорит Альваро.

      – Крысиная плата.

      – Такова ставка. Столько ты заработал. Столько мы все зарабатываем. Хочешь сказать, мы все крысы?

      Люди толпятся рядом. Казначей украдкой складывает бумаги и закрывает крышку денежного ящика.

      Он, Симон, чувствует, как мальчик вцепляется ему в ногу.

      – Что они делают? – ноет он. Лицо у него бледное и встревоженное. – Они будут драться?

      – Нет, конечно, нет.

      – Скажи Альваро, чтоб не дрался. Скажи! – Мальчик дергает его за пальцы, дергает и дергает.

      – Давай уйдем, – говорит он. Он тянет мальчика к волнолому. – Смотри! Видишь тюленей? Большой, который задрал голову, – это самец. А другие, поменьше, – его жены.

      Из толпы доносится резкий вскрик. Лихорадочное движение.

      – Они дерутся! – ноет мальчик. – Я не хочу, чтобы они дрались!

      Люди стоят полукольцом вокруг Даги, тот пригибается, на губах – тень улыбки, одна рука вытянута вперед. В ней блестит нож.

      – Ну! – говорит он и подзывает к себе ножом. – Кто следующий?

      Альваро сидит на корточках на земле. Кажется, держится за грудь. На рубахе – кровавый потек.

      – Кто следующий? – повторяет Дага. Никто не шевелится. Он выпрямляется, складывает нож, сует его в набедренный карман, поднимает денежный ящик, переворачивает его над доской. Монеты рассыпаются во все стороны. – Ссыкло! – говорит он. Отсчитывает, сколько хочет, насмешливо пинает бочку. – Налетай, – говорит он и поворачивается спиной ко всем. Не спеша усаживается на велосипед казначея и уезжает.

      Альваро подымается на ноги. Кровь на рубашке – из руки, сочится из пореза на ладони.

      Он, Симон, – старший мужчина, хотя бы по возрасту, ему и руководить.

      – Тебе нужен врач, – говорит он Альваро. – Пойдем. – Он машет мальчику. – Давай отведем Альваро к врачу.

      Мальчик не шевелится.

      – Что такое?

      Губы у мальчика размыкаются, но не слышно ни слова. Он склоняется поближе.

      – Что такое? – спрашивает.

      – Альваро умрет? – шепчет мальчик. Все его тело напряжено. Он дрожит.

      – Конечно, нет. Он порезал руку, вот и все. Ее нужно перевязать,