Замешательство. Ричард Пауэрс

беднягу Уилла! Пороть беднягу Уилла! Пороть беднягу Уилла! Пороть беднягу Уилла!

      Робин схватил меня за руку.

      – Ничего себе, как раскричался![4]

      Птица все продолжала надрываться в прохладной тьме. Мы начали считать вместе, вполголоса, но сдались, когда дошли до ста, а крикун так и не выдохся. Козодой все еще упорствовал, когда у Робина начали слипаться глаза. Я легонько пихнул его локтем.

      – Эй, мистер! Мы забыли. Пусть все разумные существа…

      – …будут избавлены от ненужных страданий. Кстати, откуда это взялось? Я имею в виду, до мамы.

      Я объяснил. Это была концепция из буддизма: четыре безмерных настроя.

      – Есть четыре хороших качества, которые стоит пестовать в себе. Быть добрым ко всему живому. Оставаться невозмутимым и стойким. Радоваться за любое существо, если оно счастливо. И помнить, что любое страдание – оно также и твое.

      – Мама была буддисткой?

      Я засмеялся, и он схватил меня за руку через два спальных мешка.

      – Твоя мама была сама себе религия. Каждое слово – на вес золота. Когда она говорила, все слушали. Даже я.

      Он издал какой-то невнятный звук и обнял себя за плечи. Что-то крупное прошло по склону над нашей палаткой, ломая ветки. Что-то мелкое копошилось в слое опавшей листвы. Летучие мыши нанесли наше обиталище на свои карты в частотах, превосходящих возможности человеческих ушей. Но моего сына ничего не встревожило. Когда Робин был счастлив, он владел всеми четырьмя безмерными настроями.

      – Однажды твоя мама мне сказала, что независимо от того, с каким количеством гадостей ей пришлось столкнуться в течение дня, стоит произнести эти слова перед сном – и следующим утром она будет готова к чему угодно.

      – Есть один вопрос, – сказал он. – Расскажи мне еще раз, чем ты занимаешься?

      – Ох, Робби. Уже поздно.

      – Я серьезно. Если меня в школе об этом спрашивают, что я должен говорить?

      Потому-то его и отстранили от учебы месяц назад. Сын какого-то банкира спросил, чем я занимаюсь. Робин ответил: «Папа ищет жизнь в космосе». Что и сподвигло другого мальчика, директорского отпрыска, заявить следующее: «Почему папаша Дрозда Бирна похож на кусок туалетной бумаги? Потому что кружится возле Урана в поисках клингонов»[5]. Робин сорвался и, похоже, грозился убить обоих. В наши дни такое считается основанием для отстранения и немедленной отправки к психиатру. Мы отделались легким испугом.

      – Это сложно.

      Он взмахнул рукой в сторону леса, который высился над нами.

      – Мы никуда не спешим.

      – Я пишу программы, которые пытаются собрать все факты, которые нам известны о составных частях любой планеты – о ее скалах, вулканах и океанах, обо всей физике и химии, – соединить их в единое целое и определить, какие газы должны присутствовать в ее атмосфере.

      – А для чего это нужно?

      – Дело в том, что атмосфера – часть процессов, связанных с жизнью. Ее состав может подсказать, есть ли

4

Восточно-американский, или жалобный, козодой (Antrostomus vociferus) в английском языке имеет ономатопоическое (звукоподражательное, основанное на крике самой птицы) название, у которого нет русских аналогов: whip-poor-will, что в буквальном смысле означает «Пороть беднягу Уилла».

5

Непереводимая игра слов, основанная на созвучии английского Uranus и «анус», а также на буквальном переводе слова «клингон» (вымышленная раса из научно-фантастического сериала «Звездный путь») как «цепляться» (cling on).