Старый дом. Катерина Картуш

Кравцов, тяжелой рукой мягко удерживая ее на месте.

      – Проверим, обязательно проверим, для этого и собрались, – пробормотал психиатр, роясь в карманах пальто. – Я конфеткой угощусь с вашего позволения? Курить бросил, надо чем-то дурную привычку отбить.

      – Да хорош вам таиться, – в насмешку бросил Егор. – Знамо, что за леденцы у вас: вон и клинику уже заложили, чтобы «снежком» десны чистить.

      От его слов по телу Алимпии побежали зябкие мураши. Она осторожно покосилась на Генриха, нервно подергивающего усиками. Замерев на миг, он вдруг резким движением выбросил вперед руку, и коробочка с леденцами полетела прямиком в их сторону.

      Алимпия непроизвольно пригнулась, но Егор, немедля заслонив ее собой, уже принял жестянку цепкой пятерней.

      – Обычные леденцы, – меж тем убийственно спокойным тоном произнес Генрих. – Вы можете сами в этом убедиться… господин Кравцов, сын каторжника и кухарки.

      – Откуда вы узнали? – тихо спросила Алимпия, выглядывая из-за вмиг окаменевшей спины Егора.

      – Не имеет значения. Прежде всего, я – уважаемый ученый, а не убогий наркоман, коим выставляет меня этот, с вашего позволения, отморозок… – Он гневно блеснул глазами, намереваясь продолжить обличения, но вдруг, запрокинув голову, отлетел в дальний угол.

      – Чего это он хлипкий такой?! – усмехнулся Кравцов, потирая кулачище. – Я ж его в полсилы, да и замахнуться, как следует, не успел.

      – Боже, Егор! – вскочив с колоды, воскликнула в ужасе Липа и схватила лампу. – Надо осмотреть кузницу! Куда он мог упасть?

      Но ответом ей была лишь довольная ухмылка Кравцова.

      – Ты чего ржешь сивым мерином?! – Опустив лампу на пол, она кинулась на него с кулаками. – Убил человека и радуешься?!

      – Ты глянь лучше туда, – сказал он и кивнул на наковальню.

      И впрямь: с одной стороны наковаленки торчал ботинок Генриха, а с другой – его взлохмаченная смоляная макушка.

      – Вы в порядке? – Липа присела на корточки, заглянула под стальную махину. Встретившись с насмешливым взглядом психиатра, обиженно произнесла:

      – И как это понимать?

      – Спланированная провокация, – ответил за него Егор. – Вы что-то там нашли, уважаемый ученый?

      – Кажется, нашел, – откликнулся Генрих и вскочил на ноги, сжимая в руке металлический прут. – Какой недальновидный убийца: даже не удосужился избавиться от орудия преступления.

      – Вы считаете, что это та самая кочерга? – Липа подхватила лампу.

      – Вполне возможно, – уклонился от ответа психиатр и положил кочергу на наковальню. – А теперь, я думаю, самое время заглянуть в ларчик…

      Но Липа его опередила и уже вглядывалась вглубь печурки.

      – Здесь ничего нет, я вижу только уголь и… ой, мамочки мои! – испугано заверещав, она отпрянула от горна и громко стукнула дверцей, закрыв нишу.

      – Что там? – подскочили к ней разом оба кавалера.

      – Там кто-то шевелится, – пролепетала