Ангел войны. Виктор Кривулин

музыка, наполнясь тишиной,

      как насекомое в застылости янтарной,

      движенье хрупкое как будто сохраняет,

      хотя сама движенья лишена…

      Прохожему – ремни и времена,

      а здесь возвышенная флейта отлетает!

      И зов ее, почти потусторонний,

      ее игла, пронзающая слух,

      в неслышном море бабочек и мух,

      на грядках рекрутов, посаженных в колонны,

      царит и плачет – плачет и царит…

      И музыки замшелый черный ствол

      в прохожего занозою вошел,

      змеей мелодии мерцающей обвит.

Январь 1972

      Хор

      Многоярусный хор на экране

      в одиноком эфире влачит

      песню-глыбу, тоску пирамид

      и песков золотое шуршанье…

      Как невнятны слова-египтяне,

      как бесформенны всплески харит!

      Над казенной армадою глоток —

      только лотоса хрупкий надлом,

      только локоть, мелькнувший тайком,

      только шелест соломенных лодок…

      Но военный Египет пилоток —

      наша родина, поле и дом.

      Да, я слушаю пенье базальта,

      и в раствор многотысячных губ,

      в бездну времени, в море асфальта

      с головой погружаюсь, как труп.

      Лишь бессмертник-душа, в похоронный вплетаясь венок,

      по течению черному песни течет на восток.

      – Государь ты наш сирин!

      пес-воитель и голос-шакал!

      Хор в бездонном пустынном эфире

      пел над падалью, пел – не смолкал.

Март 1972

      «Строят бомбоубежища…»

      Строят бомбоубежища.

      Посередине дворов

      бетонные домики в рост человека

      выросли вместе со мной.

      Страх успокоится, сердце утешится,

      станет надежный кров.

      Ляжет, как луг, угловая аптека —

      зазеленеет весной.

      Шалфей и тысячелистники —

      ворох лечебных трав,

      пахнущих городом, пахнущих домом подземным,

      принесет завтрашний день.

      И отворятся бетонные лестницы

      в залитых асфальтом дворах…

      Мы спускаемся вниз по ступенькам спасения,

      медленно сходим под сень

      гигантских цветов асфоделей,

      тюльпанов сажи и тьмы…

      Бункер, метро или щель —

      прекрасен, прекрасен уготованный дом!

Лето 1972

      Клио

      Падали ниц и лизали горячую пыль.

      Шло побежденных – мычало дерюжное стадо.

      Шли победители крупными каплями града.

      Горные выли потоки. Ревела душа водопада.

      Ведьма история. Потная шея. Костыль.

      Клио, к тебе, побелевшей от пыли и соли,

      Клио, с клюкой над грохочущим морем колес, —

      шли победители – жирного быта обоз,

      шла побежденная тысяченожка, и рос

      горьких ветров одинокий цветок среди поля.

      Клио с цветком. Голубая старуха долин.

      Клио с цевницей и Клио в лохмотьях тумана,

      Клио, и Клио,