Космическая шкатулка Ирис. Лариса Кольцова

а губы подкрашены. Выпуклые и сочные они казались вкусными как ягода черешня. Комбинезон из мерцающей ткани как реальное серебро облегал её весьма женственную фактуру. Она была до того ярка, что хотелось зажмуриться. Такую женщину уже никто не назвал бы Ягой или старухой. Пелагея довольно улыбнулась, оценив произведённый эффект.

      – Ты ещё мало что знаешь обо мне, Радослав. Я могу менять свой облик, когда этого хочу.

      – Ради Кука вырядилась? – спросил Радослав, – К чему? Он и так не прочь при посредстве тебя утолить свою вселенскую тоску. – От раздражения на Ландыш не осталось и следа. Он повертел шеей, ожидая её появления. Но девушка вслед за своей матерью не вошла.

      – А ты не хочешь утолить свою тоску?

      – Нет у меня никакой тоски.

      – Чего ты сегодня так зол? Глупышка Ландыш надоела? Ничего, она изменится, как только попадёт под натуральное небо и встанет ножками на подлинную земельку. Бедняжка, она ещё так молода, так хрупка, а я затаскала её на этих звездолётах. Перегрузки, нечеловеческая среда обитания, Радослав! Чего ты хочешь от девочки, она психически от того и неуравновешенна. Она смертельно боится, потому и убегает от этого ужаса в себе во внешние игры с вами. С тобой и с Куком. На планете, – ну пусть она будет «Ландышем», сделаем ей такой подарок, – она изменится неузнаваемо. Ты ещё увидишь это. Ты вспомни хотя бы, какими люди прибывают после переходов через нуль-пространство на планеты. Даже мужчины. А уж женщины, не тренированные для космических одиссей, тем более. Имей снисхождение. Поворкуй, раз ей хочется. Не принимай всё всерьёз. Точно так же, как делал Кук. Ты думаешь, она ему нужна? Ну, ты и насмешил! Я же знаю его повадки. Ну, приласкал девчонку, ввёл, так сказать в курс будущего взросления, а дальше он скала! Не позволит себе лишнего никогда.

      – Так ты знала об играх Кука со своей дочерью?

      – Конечно. Я и позволила из сострадания к его нестабильному на тот момент состоянию души. Я же знала, что он человек чести. Всегда был. Да и Ландышу скучно было до того, что она раскисала как кисель какой. Плакала и просилась домой.

      – Кто человек чести? Кук? Да какая ты вещая после этого! Он прежде и насилием над своими подчинёнными девушками баловался, вот каков он. Он делал из них, из лучших своих учениц, юных невинных девушек, элитных кобыл, которым всаживал своё семя, чтобы они рожали ему его будущее воинство. На Земле есть целый космический городок, где половина обучающихся – его дети.

      – Ты завидуешь? Чего сам так не делал, когда занял его место в ГРОЗ?

      Такого Радослав от Пелагеи не ожидал. – Потому что я не был Минотавром. Я был трудяга, между прочим, а не конь с вечно-возбуждёнными яйцами. Семейный человек, обременённый душевно-сдвинутой женой и кучей детей.

      – Кто душевно-сдвинутая? Та, кто была на новогоднем банкете с тобою в ГРОЗ? Я не заметила. Только то, что ты её ненормально ревновал ко всем. Ты сам несколько душевно-сдвинутым был тогда. Так мне показалось, уж извини.

      Радослав нахмурился, отвращаясь от Пелагеи