Два мига для тебя. Кэтрин Полански

и журчал фонтан, и жила тень…

      Иэн.

      Дарина рывком села на кровати. Нет, уснуть она не сможет, по крайней мере, сейчас: слишком свежа память о событиях прошедшего вечера.

      Он все-таки сказал ей свое имя. Что это значит? Его доверие? Но почему он вообще доверился ей? Почему рассказал о себе, о своей боли? Что вообще нес в себе этот судорожный разговор у фонтана?

      Иэн. Она попробовала произнести имя вслух, но голос оказался хриплым и слабым. Дарина покачала головой. Лучше уж произносить про себя…

      «Зачем ты это делаешь? – требовательно вопросил внутренний голос. – Ты рискуешь, не так ли? А если узнает Эван?»

      «Узнает о чем?»

      «Хотя бы о том, что ты провела с незнакомым мужчиной наедине весь вечер».

      «Но мы не занимались ничем предосудительным».

      «Попробуй объяснить это другим».

      «Нас никто не видел».

      «Ты уверена?»

      Нет, Дарина не была уверена. И до сего момента ее абсолютно не волновало, видел ли ее кто-нибудь или нет вместе с… Иэном. Кто бы он ни был.

      «А он сам? Если он…»

      «Как ты можешь?!»

      Ждать подлости со стороны этого человека само по себе было подло. Дарина отбросила эту мысль. Нет, такие, как Иэн, не предают.

      «Откуда ты знаешь? – безжалостно возразил внутренний голос. – Он наговорил тебе столько всего… зачем?»

      «Ему больше не с кем было поделиться…»

      «Ха! Не смеши меня, детка! Ты не единственная на свете, кто умеет слушать. Наверняка у него множество друзей и подруг, которые могут утешить его. Он мог рассказать тебе историю насчет болезни, так как рассчитывал на что-то определенное».

      «На что?»

      «Догадайся».

      «Тогда почему он не воспользовался моментом? Было много удобных случаев…»

      «Возможно, он собирался, но не успел. Бал закончился, рядом находились люди…»

      Дарина вспомнила голос Иэна. «Вам нельзя прикасаться к смерти…» А как он говорил о сыне? С такой теплотой и искренностью… Дарина вспомнила, как плакала, прижавшись к его груди, и внутренний голос умолк. Не мог такой человек быть обманщиком. Не мог. А если мог, то почему тогда он… понял?

      «Это может быть расценено как измена, – оказывается, внутренний голос еще не был побежден. – Если Эван узнает, что ты делала в саду и с кем…»

      «А с кем? Я не знаю, кто он такой. Только имя».

      «Есть ли разница? Даже хуже: неизвестно с кем, и он обнимал тебя…»

      Иногда Дарине очень помогал этот скептический внутренний голос. Но сейчас он ее раздражал.

      «Иэн утешал меня».

      «Он обнимал тебя, и если об этом узнают, будет скандал».

      «Какое мне дело до скандалов? Сколько любовников у Беа – я не знаю, но разве она хоть раз была замешана в скандале? Нет. Неужели я глупее ее?»

      «Ты уже возвела Иэна в ранг любовника?»

      Эта мысль огорошила Дарину. Она встала и подошла к окну, села не подоконник, раздвинув занавеси. Луна светила спокойно и мирно.

      «Лунный свет…» –