Скажи мне что-нибудь хорошее. Вячеслав Козырев

с интересом наблюдая за маетой начальника.

      – Не люблю столовку, – поморщился Грибов. – То ничего, а то вдруг прихватит. Вроде и готовят неплохо, а всё равно не сравнить с домашней едой.

      Поглазев в окно на прохожих, он снова принялся за чтение.

      В третьем часу в дверь ворвались взъерошенные Маринка с Вановной и едва не сбили с ног решившего пойти прогуляться Синичкина. В руках они держали по здоровенному пакету.

      – Ой, Дмитрий Михайлович, – наперебой затараторили они прямо с порога, – вы извините, мы немного подзадержались, но там давали такое!

      – Пёстрое и с бантиками? – с невинным видом посмотрел на потолок Леонид.

      – Тебе этого не понять! – отрезала Маринка и повернулась к начальнику. – А можно мы ещё в архив к Лариске слетаем, она обалденный крем себе отхватила.

      – К кому? – оторвался от компьютера Грибов.

      – Ну как же? – с изумлением уставились на него обе женщины. – Логова. Такая молоденькая, с короткой стрижкой.

      – Не знаю.

      – А это всё оттого, что вы мало интересуетесь коллегами по работе! – язва Леонид и тут не упустил случая вклиниться в разговор.

      Грибов снял очки и недоуменно уставился на Леонида.

      – Я в архиве встречал только Риту.

      – И вам крупно повезло! – заметил Леонид.

      – В смысле?

      – Лариса совершенно скандальная особа, шуток не понимает.

      – Порядок она любит, – проворчала Вановна. – А некоторые, не будем пальцем показывать на кое-кого из здесь присутствующих, вместо того, чтобы дело говорить, зубы скалят да людям голову морочат.

      – Ой, вот только не надо сочинять. У вас, у женщин, вообще с чувством юмора туго, – выпрямился Синичкин. – Понимаете, Михалыч, зашёл я как-то раз в архив, гляжу, у Лариски мось… пардон, личико кислое. Рядом Рита, тоже не образец радости. Так я всего-то и сказал, что нельзя жить с таким унылым видом – это плохо отражается на здоровье и личной жизни. А организм должен вырабатывал эндорфины.

      – Чего? – удивлённо уставилась на него Вановна.

      – Гормоны счастья. Очень помогает хорошая музыка, обнимашки-целовашки или что-нибудь сладенькое – лучше тёмный шоколад. Чувствую, я для них не авторитет. Ладно. Предложил почитать восточную эзотерику, на худой конец, сказки. Так эта дама как раскричится, целую трагедию создала. Прямо Жорж Санд, а не скучный работник заштатного архива.

      – Пустобрёх, – сердито выпалила Вановна и вслед за Мариной выскочила за дверь.

      – Чего это она сегодня? – с недоумением посмотрел им вслед Грибов.

      – А, наверно опять со своим поскандалила, – отмахнулся Синичкин. – Пьёт он у неё. В своё время на приличном месте сидел, а когда социализм обрушился, не сумел перестроиться, с тех пор с бутылкой и подружился. Вановна его пытается образумить, да без толку. Тихий он, она его по морде лупит, а он только головой мотает.

      – И чего она его держит?

      – Говорит, жалко, пропадёт