Тайна монаха Алдо. Роман с элементами истории. Галина Хэндус

По ее осклизлым мокрым стенам карабкались вверх люди. Они извивались, из последних сил искали шершавые выступы и израненными руками цеплялись за поверхности. С их тел свисали рваные лоскуты кожи, текла вниз кровь, орошая головы карабкающихся снизу. Скользкие от крови, изодранные тела не находили прочной опоры и медленно скатывались вниз. После них оставались черные полосы крови с кусками сдернутой кожи. В самом низу гигантская воронка сужалась узким горлышком, куда могло проскользнуть только одно человеческое тело. Люди медленно скользили вниз, закручивались у узкого горла воронки, пытались из последних сил задержаться хоть на минуту, но неведомая сила затягивала из вовнутрь. Следующий грешник падал без задержки из узкого горла прямо в преисподню – она охотно раскрывала горячие объятия новому гостю. То, что люди все до единого являлись грешниками, поэт чувствовал громко стучавшим сердцем.

      – Ад не место для благочестивых мирян.

      Самый страшный грех – грех предательства. Предателям не место за земле. Не место среди безгрешных людей. Предатели попадут в самый последний, девятый круг ада. Даже воры и убийцы не заслужили находиться здесь. Только предатели, предатели… – неразборчиво бормотал молодой мужчина. Его голова слабо моталась на подушке, губы едва шевелились, сверху одеял лежали худые руки с подрагивающими пальцами.

      Над ужасающей своей реальностью воронкой кружились стаи больших и страшных черных птиц. Они громко изрыгали из себя отвратительные нечленораздельные звуки и активно испражнялись вниз воняющими отбросами на головы людей. Вонь заполняла окружающее пространство, лезла в нос, вызывала рвотные спазмы, заставляла смотреть вокруг и искать глоток чистого воздуха или чистого места.

      Дуранте вздрогнул, приоткрыл пошире больные воспаленные глаза, повел ими вокруг с надеждой уползти подальше от ужасного кошмара. Тщетно! Он лежал в центре неровного круга, составленного из вырванных языков богохульников.

      Вокруг него безмолвно возвышались бесполые существа без лиц, одетые в черные балахоны и тянули к нему длинные костлявые пальцы. От страшных фигур веяло ледяным холодом, безнадежностью и запахом тления.

      И словно тот, кто, тяжело дыша,

      На берег выйдя из пучины пенной,

      Глядит назад, где волны бьют, страша,

      Так и мой дух, бегущий и смятенный,

      Вспять обернулся, озирая путь,

      Всех уводящий к смерти предреченной.¹⁶⁾

      От жгучего, непередаваемого страха, что он умер и оказался в загробном мире вместе с грешниками, сознание на короткое время вернулось к Дуранте. Несчастный больной в ужасе раскрыл полубезумные глаза и судорожно стал озираться вокруг.

      Где жизнь, а где виденья?

      Каменные стены комнаты с ковриком у изголовья кровати, выщербленный пол с двумя вытканными циновками, керамическая чаша для нужды, стол и два стула – знакомая обстановка, которую он видел до болезни. Но где он? И где истина? Неужели он отправился за Беатриче, но по пути на Небеса споткнулся и оказался в чистилище? Где