Сбежать от зверя. Прощение. Анна Владимирова

Если ты не восстановишься, то не сможешь никому помочь, понимаешь? Вспышка – и ты снова сорвешься. И снова койка, транквилизаторы и искусственная кома.

      – Я сорвался?

      – Нормально так сорвался. Ты хотел покончить с собой, когда я тебя нашла.

      – Покончить с собой?

      В голове вдруг крутанулись калейдоскопом картинки: стол, холодный ствол в руке… и обрывки разговора по мобильному.

      – Слушай… – На плечо легла ладонь. – Дай себе еще хоть несколько дней. Черт! – И она сжала ладонь в кулак. – Я намеревалась тебя тут на месяц минимум закрыть, чтобы ты точно выполз из ямы!

      Да-да, только в яме я чувствовал себя сейчас.

      Значит, не Катя. Что там было в разговоре по мобильному? Мужской голос…

      – Тахир, – позвала ведьма, и тихо щелкнул замок входной двери.

      Я поднял взгляд и обнаружил, что в комнате стоит какой-то мужик. Просканировав его взглядом, пришел к выводу, что шмотки у него как раз должна сесть на меня. Он вдруг тихо попросил:

      – Оставьте нас одних.

      И я понял, что шмотки с него снимать будет ну очень плохой идеей. Потому что проще попросить его притащить мне мои.

      Я не заметил, как Катя ушла. Пялился на Руслана и чувствовал себя в единственной светлой комнате, которую смог найти за все время блуждания в темноте.

      – Помнишь меня?

      Я помнил. Руслан был другом моего сына.

      – Да.

      А очертания все продолжали проступать.

      – Где Эльдар?

      В горле пересохло. Я заметался невидящим взглядом по прежде «молчаливой» белой стене, и все «смотрел»… У меня есть приемный сын. Он вернулся с войны недавно. И Карина, дочь моей…

      Я был женат. У меня была… Полина.

      Зубы сжались до скрежета и оцарапали губы клыками. Полина мертва.

      Мертва…

      Но давно.

      – Тахир, Эльдар в порядке. – Руслан подошел ближе и подтянул к себе стул. – Поправляется после пулевого.

      В моего сына стреляли. Он был на волосок от смерти… Я вспомнил девочку. Ксеня. Ее забрали у Карины, а я… Я вернул. И из-за этого мы с сыном не разговариваем. С губ сорвался смешок. Как же глупо…

      – Ты ему не говори только, – перевел я взгляд на Руслана. – Карина не объявилась?

      – Нет, – нахмурился он несогласно. – Почему не говорить про тебя?

      – У него своих проблем хватает.

      Он покачал головой, стиснув зубы.

      – Что с тобой? – процедил.

      – Говорят, я стрелял себе в голову.

      Он удивленно округлил глаза:

      – Что за бред?

      – Вот и мне кажется… Поэтому не говори.

      – Нигде в отчете нет упоминания о стрельбе вообще, – удивил он меня. – В твою квартиру меня не пустили и ходом следствия тоже не поделились. Но я не знал, что в тебя стреляли. Хотел подтянуть Эльдара как родственника, чтобы дали допуск, но выяснилось, что ты здесь.

      – Как интересно… А как думаешь, тут есть прослушка?

      – Я проверил первым делом. Нету.

      Профессионал.

      Мы помолчали немного, думая каждый о своем.

      – Рус, –