Ничего не скажу. Владимир Елистратов

грязнее море, тем больше оно отдает кормовым огурцом. Если же огуречный дух плавно переходит в запах от весенней мокрой дворняжки – в это море лучше не залезать. В Большом Сочи, Паттайе и Анталии много таких псиных заводей.

      Бассейны в августовских отелях пахнут свежесваренным, еще теплым яблочным компотом. Джакузи – компотом персиковым, причем забродившим.

      Сауны – мокрой резиной вьетнамок и жженым сахаром прокаленного дерева.

      Каждая страна имеет свой характерный запах.

      Если пахнет Макдональдсом и закипающим от зноя болотным сероводородом – поздравляю, вы во Флориде.

      Египет – это причудливая смесь пыли, арахиса и выпечки. Иногда пахнет верблюдами. Что-то типа московского вечернего метро прошлого века. Сейчас московское метро более-менее нетоксично.

      Китай – едва уловимое, но навязчивое соевое амбре. Некая смесь рыбьего жира и пластилина.

      Все курорты мира пахнут старой фритюрницей. То есть – картошкой фри. А уже через этот запах с трудом пробивается рыба-гриль, креветки и так далее.

      Доллары во всем мире неизменно пахнут клопами. Это общеизвестно и не обсуждается.

      Евро – по-разному. Пятерка – старой замшей. Десятка – гуашью. Двадцатка – линолеумом. Пятидесятка – замазкой.

      Мне грустно. Но могу продолжить.

      Все сиденья во всех самолетах всех аэропортов мира пахнут колбасой.

      Азиатские больше напоминают сырокопченые колбасы, европейские – вареные, наши – сардельки с горчицей. Хотя на внутренних рейсах – скорее напоминают ливерную, намазанную на бородинский хлеб, на котором раньше лежала селедка, причем бутерброд – позавчерашний.

      Мне очень хочется поговорить о запахах туалетов, но я воздержусь.

      Большие аэропорты, типа амстердамского, навязчиво пахнут леденцами химического производства.

      Старые южноевропейские города – кошками. Чем у́же улицы, тем сильнее кошачий дух. Ближе к окраинам их все больше и больше вытесняет собачий.

      Если в таком европейском городе прошел дождь, пахнет карамелью. После дождя в Москве пахнет тополиными почками.

      Вот так и живу, пардон за исповедь.

      Вышел из самолета. Леденцом пахнет. Приехал в отель. Смыл колбасу. Правильно полотенца пахнут: весенней лужей. Сходил на экскурсию к кошкам. Вернулся в отель. Посидел у Большого Арбуза, у моря, значит. Попарился в жженом сахаре, пробулькал себя в персиковом компоте. Поел креветок из фритюрницы. Лёг в весеннюю лужу. Заснул. Приснилась родина: бородинский после селёдки.

      А у вас какой пунктик? Скажете, нет? Не верю. Какой-нибудь да имеется: хоть один из шести.

      Ну и вот. Сижу дома в эпоху пандемии.

      Здравствуй, кошка. Все я знаю про тебя, кошка. Ты самозабвенно лизала себя часа два и теперь стала чистая и пахнешь первым ноябрьским снежком. Уже он скоро и выпадет, этот первый снег. И тогда я напишу, что первый снег пахнет моей кошкой, для нового гонорара.

      Сходить, что ли, в магаз?

      Началось.